Карманный ад - страница 27

Рядом с кроватью стоял стул, на котором аккуратно висело платье. Даже чулки были повешены по струнке. Это взбесило ее больше всего: чулки не должны висеть, как носки, о чем знает любая школьница. Тем более так аккуратно и по-армейски. В конце концов, она же не жена прапорщика.

Света испугалась, что в этой квартире ей уготована только одна роль: очередного трофея, свидетельствующего о победах хозяина. Ей суждено оставаться его обслугой, придатком, сопровождающим персоналом, женщиной-функцией, говорящей о том, что Артем преуспел в жизни. Любимова почувствовала себя рассадой в тесном горшке.

На полу Света заметила два использованных презерватива. Она тихо и быстро оделась под аккомпанемент храпа, попыталась найти телефон, но его нигде не было. Света решила, что потеряла его в такси. Спустя пять минут она уже рыдала в лифте.

«Если ты мужик, то почему не приехал вчера за мной? Где твое великодушие, какого черта ты смеялся надо мной? И кто, блядь, позволил тебе трахать пьяную женщину?» Эти мысли тяжело ворошились в ее голове: пьяная, она ехала сюда не за сексом, а за вниманием; Артем, если Света ему дорога, должен был отказаться от приставаний и просто позаботиться о ней, как поступил бы любой мужчина.

Развязка этой истории была такой же скоропалительной, как и ее начало. Ни ЗАГСа, ни брачного контракта, ни медового месяца не приключилось: все дело решили один опрометчивый поступок банкира и его неосмотрительные фразы. После этого Света поставила точку в сумасбродных, непродолжительных и, как оказалось, разорительных для обоих отношениях. Весна влюбленности прошла – осталась пожухлая листва.

В эту ночь в Москве приключилась еще одна рядовая ссора, почва которой была удобрена годами пререканий и взаимных обвинений. Голодный Шелудяев сидел на кухне трехкомнатной квартиры в обнимку с рюмкой и курил. Сегодня наконец Лиза призналась, что изменяет ему, но вместо того, чтобы предложить развод, потребовала, чтобы ее новоявленный возлюбленный переехал в гостевую комнату и стал сожителем.

– Артем – потрясающий человек, – убеждала Витю жена. – Он работает в приюте для бездомных животных, он помогает больным кошкам и собакам, выброшенным на улицу такими бездушными, бессердечными людьми, как ты! Ты когда-нибудь хоть что-то сделал для другого бескорыстно? Он великолепно играет на гитаре, он пишет гениальные стихи. Он посвятил мне поэму, а ты подарил мне хоть одну серенаду, хоть одну строчку? Он следит за своим здоровьем, не пьет и не курит, в отличие от некоторых!

Услышав, что ему предлагает жена, Витя осунулся, а внутри что-то оборвалось. Только выпив коньяку и выкурив три сигареты подряд (это была его дневная норма), он собрался с мыслями и задал всего два вопроса, после которых ресторатору все стало ясно:

– А сколько Артему лет? Он москвич?

– Ему 20 лет, он из Архангельска.

– Ой, блядь, ну ты и дура. – Шелудяев потушил сигарету и опрокинул еще одну рюмку. Он наелся порцией бреда, и теперь его тошнило. – Так, уйди с глаз моих, пока я не убил тебя вот этой самой табуреткой. Я дам тебе ответ, но утром. А теперь исчезни, прошу тебя, умоляю, блядь.

Жена послушно ретировалась, Витя сгорбился. В этой истории ему все казалось диким и сюрреалистичным: предложение жить шведской семьей усугублялось планами какого-то лимитчика отжать пряничный домик в центре Москвы у катастрофически тупой женщины, готовой пустить архангелогородца не только между ног, но и в дом. Шелудяев встречал подобных мускулистых подонков – безусловно, красивых, но глупых под стать накачанным силиконом блондинкам. Однако это не мешало им быть хитрыми и расчетливыми. Последним обстоятельством, который добил ресторатора, стало то, что парня зовут Артем. После знакомства с Сироткиным он на дух не переносил это имя: оно скрипело песком на зубах.