– А происходит, Николаша, то, о чем вас предупреждали, – услышал он внезапно голос своей покойной жены Натальи.
Мачевский так опешил, что выронил из рук телефонную трубку.
– Наташа?
– Она самая. Помнишь, когда мы поехали в отпуск, ты замахнулся на меня и первый раз ударил?
– Это тут при чем…
– Я была тогда беременна. Тебе не сказала. Потеряли мы с тобой ребенка, Николаш. А теперь и Настю потеряли…
– Замолчи, ради бога, замолчи. – Мачевский упал на кровать и закрыл голову руками.
– Теперь ты в своем собственном аду, Николай.
– Я же сказал, замолчи!
Его тело сотрясалось в рыданиях. Такое с ним происходило не часто, но иногда накатывало. Когда он успокоился, Наталья сидела рядом с ним и гладила его по голове, как маленького ребенка. Он хотел поцеловать ее ладонь, но она отняла руки.
– Не сейчас, Николай.
Она встала и стала ходить по комнате. Он любовался ее призрачным силуэтом на фоне окна. Интересно, многие так сходят с ума или только он? Мачевский, естественно, опасался спрашивать такое у друзей или родственников. Отправят в психиатрическую лечебницу – и дело с концом. А он еще и не пожил даже для себя. Все время для кого-то. Да хоть для того же концертного директора, будь он неладен. Куда он подевался?
– Время сейчас такое, – продолжала Наталья. – Непростое.
– В каком смысле?
Она остановилась и посмотрела на него своими красивыми васильковыми глазами. Таких глаз он больше ни у одной женщины не наблюдал – только у неё.
– Я же говорила тебе остановиться, а ты не послушал. Я про концерты твои. Ну что, довыступался? Все вы довыступались?
– Наташа…
– Где ты был, когда я в больнице от рака умирала?
– На концерте, – с повинной головой сказал Николай. Собирался снова зарыдать, но передумал. – Так это что, кара или еще что-то в этом духе?
– Кара, – грустно сказала его «жена» и подошла к окну.
За окном раскинулся зеленый сад. Светило солнце.
– За что?
Наталья не ответила.
– Наташ, послушай, я все объясню…
– Не надо. – Она не смотрела на него. – Скоро вообще все ваши выступления закроют. Про взрыв слышал? Ну вот. О душе надо думать, Коля. О душе. А не о том, как больше бабла заработать.
– Так я для вас старался…
– Нет, Николаш, ты старался для себя. Думаешь, я про твоих любовниц из подтанцовки и бэк-вокала не знаю? Знаю.
– Это тут при чем…
Призрак умершей женщины с состраданием поглядел на него и махнул рукой:
– Пойду я, Николай. Устала что-то…
Видение пропало, будто его и не было.
– Ну как? – Виктория постояла перед зеркалом, потом обернулась к Тени. На ней были темно-синее платье (чтобы не бросалось в глаза) и тонкое серебряное колье.
– Все отлично, – сказал Тень.
Он хотел сказать: «Ты прекрасна», но передумал. Виктория и так нервничала. «Мне обязательно идти? – ранее спросила она. – Может быть, ты пойдешь один?» – «Твое присутствие необходимо, – ответил Тень. – Ты же знаешь – идет атака, я её отбиваю. Я не могу напасть просто так. Это запрещено правилами». – «Ладно, – она немного расслабилась. – Раз никак без этого». – «Никак».
Вечер был прохладным и даже ветреным. Деревья качались из стороны в сторону, будто опечаленные чем-то женщины. Виктория и сама грустила, и Тень это заметил.
– Не дрейфь.
– Угу.
За ними приехала машина, вызванная заранее. На месте они оказались довольно быстро – за городом не было больших пробок. Здание располагалось в глубине сада, и оттуда доносилась приглушенная музыка. На хорошо освещенной подъездной аллее припарковались автомобили.
