Карт-Хадашт не должен быть разрушен! - страница 25

Подоспел и первый арбалет. Я сначала испытывал его в саду – там было мертвое дерево, на котором я ножом вырезал мишень. По результатам испытаний была изготовлена вторая модель, с поворотной ручкой натяжения тетивы. Я решил испробовать ее верхом, и результат меня очень даже порадовал. Оставалось испытать его в более или менее походных условиях.

Для этого я выехал из города и поехал на участок, где когда-то захоронил Ваню. Там уже жила новая крестьянская семья – тоже из рабов Ханно. Меня они знали – мы с Ханно их уже навестили, когда я доставил туда новый крест для Вани. Я привез с собой кое-какой еды, и, после того как я пострелял с коня, мы с ними неплохо пообедали. Здесь, такое у меня сложилось впечатление, даже рабы жили лучше, чем в том же Риме, хотя, конечно, в столице нашего врага я не бывал. Точнее, бывал, но в далеком будущем…

На прощание я решил оставить им один арбалет – самую первую модель – и несколько стрел к нему. Против римского войска это вряд ли поможет, но если прибудут нумидийцы, то вполне. И отбыл, сопровождаемый низкими поклонами.

В первые два периметра стен я въехал без всяких вопросов, там лишь проверили, что я не вез с собой никаких товаров (оставшийся у меня арбалет они таковым не посчитали). Зато в третьем у меня потребовали право на въезд в город, и я вспомнил, что хотел взять с собой ту самую пластину, удостоверяющую мою личность, но забыл. В конце концов меня пропустили, когда я упомянул Ханно и Магона, но я слышал, как они ворчали мне вслед: мол, понаехали всякие варвары.

А в Бырсат меня наотрез отказались пускать: мол, а ты кто такой? Здесь имена Ханно и Магона из рода Бодонов ничего не дали: мол, ты, чужеземец, где-то про них слышал, а теперь мы должны тебя пускать? Пошел отсюда, пока мы тебя плетью не огрели!

К счастью, в это время подъехал один из воинов Магона, вспомнил меня по бою у порта, и стражники меня пропустили с недовольными минами на лицах. Он же мне сказал:

– Ты всегда можешь сказать, что у тебя дело к шофетам: тогда тебя обязаны пустить в Бырсат.

После этого я по совету Ханно сделал в канцелярии Совета копию своего удостоверения, чтобы не терять оригинал, а на своей хламиде попросил пришить для нее карман. Оказалось, что карманы здесь тоже еще не изобрели, и мой приемный отец, узнав о моей придумке, решил начать шить одежду с карманами – авось окупится.

Интересно, что здесь было что-то вроде системы патентов: изобретения регистрировались в канцелярии Совета, и автору их полагалось выплачивать пусть небольшие, но деньги за использование его идей – за этим строго следили местные гильдии, а семья Магона состояла практически во всех, так как у них были соответствующие мастера. Ханно зарегистрировал на мое имя – и на имя рода – не только карманы, но и конструкцию седла, новую уздечку, стремена, арбалет и конструкцию его перезарядки. И да, «карфагенский огонь».

Я оговорил, что денег за использование всего этого для обороны города до окончания войны не возьму, разве что для взаиморасчетов, если кто-нибудь потребует подобные отчисления у нас. На что Ханно резонно возразил, что карманы будут нашивать многие, и не только для воинов, так что они пусть платят; то же и про тех, кто делает седла на продажу. Я согласился.

А на следующий день я решил дать Абреку денек отдохнуть. В лавке недалеко от дома я купил четыре кувшина вина на деньги, полученные мною от Ханно в счет будущих отчислений: два самого лучшего, один для нас с Ханно, один для Магона и его семьи и два чуть подешевле, но все равно хорошего (я его сначала попробовал). То, что чуть подешевле, я подарил Боазу: «Для тебя и других мастеров». У него чуть глаза на лоб не вылезли. Он мне начал говорить, что, мол, «не положено, мы же рабы» и что ежедневную порцию вина им выдают. На что я сказал, что приятно наградить за честный труд и что он меня обидит, если не выпьет сам за мое здоровье и не позволит выпить другим мастерам. За чье-то здоровье здесь не пили, но Боаз не решился переспрашивать, а с низким поклоном забрал кувшины.