– В четвертом Убежище есть хозяйка?
– Это постоялый двор, собственно. И там есть хозяйка.
– Здесь же пустой мир, откуда тут постоялый двор?
– Он тоже пустой. Кроме нас, Проводников, там никто не бывает.
– Проводников? Тебя надо называть Проводником?
– Да, верно. Меня называют так. Всего нас двенадцать Проводников, по трое на каждую сторону карты.
– И все приводят к Хозяину людей из моего мира?
– Да.
– И каждый обладает своей картой?
– Да. Ты все правильно поняла. Пирог готов, доставай с полки тарелки.
Иоко плюхнул на столешницу горяченную доску с круглым пирогом, и я смогла насладиться видом поджаристой лепешки, запеченных овощей и кореньев и вдохнуть незабываемо вкусный аромат. Свою долю пирога я проглотила очень быстро и запила минералкой, которую Иоко обозвал соленой. Солнце сияло вовсю, вода в озере сверкала солнечными бликами, но я поняла, что сейчас самое время лечь спать.
– Устраивайся на топчане. Траву накрой моим плащом, – предложил Иоко.
– У меня есть одеяло, – пояснила я.
Стянув кеды, я улеглась, но в голове моей теснилось столько вопросов, что, преодолев сонливость, я снова принялась за расспросы.
– У тебя волшебный посох, да?
– Дело не в Посохе. – Иоко, который успел вымыть большую миску из-под теста и теперь пристраивал ее на полке, посмотрел на меня удивленно. – Дело во мне. В моих руках любая палка станет Посохом. Я управляю Энергией Жизни, отсюда мои способности.
– И этой энергией ты распоряжаешься по собственному усмотрению или Хозяин говорит, что тебе делать?
– Хозяин мне ничего не говорит, я его не вижу. Я сам решаю, что мне делать. Но в этом мире делать нечего, остается только приводить души к Хозяину.
– А когда не приводишь никого, когда тебя никто не вызывает через карту, что делаешь? – не унималась я.
– Путешествую. Я много хожу по миру. Я вроде бы должен что-то отыскать, но не знаю точно – что.
– Разве так бывает?
– Всякое бывает. Спи уже, надоели твои расспросы. Никто не задавал мне столько вопросов, сколько задаешь ты, – голос Иоко стал ворчливым и усталым. – Я тоже лягу спать. Принесу побольше травы и устроюсь у печки. Как только солнце сядет, двинемся в путь. А оно может сесть очень быстро.
Я совершенно не стеснялась Иоко. Не отворачивала лица, не старалась спрятать пятно. Мне было все равно, что он обо мне думает. Не знаю почему, но мне Иоко казался нереальным и слишком красивым, как сказочный герой. Он и был сказочным героем, только ненастоящим.
Все в мире Безвременья казалось мне ненастоящим, как будто все это происходило не со мной, а с кем-то другим, а я лишь наблюдаю со стороны.
Я не думала, что Иоко злой и по злому умыслу украл меня. Он был не злым, а равнодушным, как будто на самом деле ему все равно, что будет со мной, скучаю ли я по своим родителям, желаю ли вернуться. Это не трогало его и не интересовало.
Растянувшись на охапке сухой травы, он пристроил рядом Посох, заложил руки за голову и довольно быстро засопел.
На самом деле я ни по кому не скучала. Мне не спалось, перед глазами то мелькала жуткая морда луса с оскаленными клыками, а то вдруг возникали черные во́роны, изображенные на шкафу. Они кланялись и косили блестящими черными глазами, и от этого у меня по коже бежали мурашки.
Но родных я не вспоминала.
Я поняла, что мне скучать не по кому. Я не думала о брате, об отце и мачехе – мне было совершенно все равно, ищут они меня или нет. Пусть поволнуются, хотя и вряд ли станут сильно переживать. Ольга – та в глубине души наверняка рада, что я пропала. Для нее одной проблемой меньше, да и комната освободилась.
