Ну вот, пожалуйста, началось.
И закончилось, потому что после своих слов Анька ускорила шаг настолько, что можно было понять она не хочет, чтоб её догоняли.
Я и сама не хотела этого делать и доплелась одна до общаги, в очередной раз перебирая мысленно свои «аргументы», как те самые засыпанные в мешок камешки.
Во-первых, в университет спокойно можно будет поступить и после техникума, плюс у меня к тому моменту уже будет профессия.
Во-вторых, неизвестно, кто будет классным руководителем вместо Ю.С. она насчёт будущих десятых классов всегда робко отвечала что-то из разряда «скорее нет, чем да», а кроме неё в такой роли я никого не хочу воспринимать.
В-третьих, я не представляю, что смогу привыкнуть к новым одноклассникам. Я плохо знаю параллельные классы (а из нашего останется от силы человека четыре), но, насколько могла замечать, там учатся в основном прилизанные «мажоры» с масштабными амбициями. И кем я буду на их фоне, и как они смогут принять меня?
В-четвёртых, я предам Аньку. И Лильку, наверное. Ведь все девять лет до этого мы всегда были вместе. Правда, этот аргумент я никому не озвучивала. Потому что, пусть и не могла сформулировать для себя, уже чувствовала, что он построен только на внушённом мне, хоть и не специально, беспочвенном чувстве вины.
Я обсуждала свою дилемму с тобой. Как ни странно, ты сказал: «Зато после одиннадцати классов можно сразу в институт». И ни на кого не смотреть. И никого не слушать, естественно.
Очень сложно. Что слушать, что не слушать. Что себя, что других.
Через пару недель я пришла в школу забирать документы.
– Может быть, всё-таки ещё передумаешь? – спросила Ю.С. напоследок.
– Уже нет…
– А если я буду классным руководителем? – и Ю.С. даже слегка покраснела от смущения, непонятно из-за чего взявшегося.
Я печально улыбнулась и покачала головой. Это, конечно, многое меняет, но всё уже взвешено столько раз и вот наконец-то решено…
Осталось только дойти до завуча и директора, поставить все необходимые подписи, или что там ещё нужно, и…
– Так, подождите, – завуч, Елена Николаевна, посмотрела на меня, на фамилию в документах и снова на меня, – кто уходит?
Я моментально напряглась.
– Я, конечно, знаю про такую схему: девять классов техникум вуз, и когда-то она была вполне рабочей… – Елена Николаевна замолчала и бесконечно утверждающе посмотрела мне в глаза, – …но не сейчас. И за годы обучения в техникуме можно очень многое потерять! А тебе есть что терять, – снова взгляд, будто бы и давящий, и вместе с этим вселяющий огромную уверенность. – Мы с большой радостью следили за твоими успехами…
Я была шокирована: какие успехи и как… следили, когда я была уверена, что никто, кроме учителей, преподающих в моём классе, ничего обо мне не знает и не думает…
– Ты можешь стать очень хорошим журналистом, например! У тебя большие способности. И я просто хочу сказать, что в техникуме не будет такой возможности их развития, как в школе…
А я уже плакала. Возможно, из-за того, что так внезапно оценили мой потенциал в той области, склонность к которой я сама воспринимала уже как должное, просто всегда со мной бывшее и ничего не требующее. Возможно, из-за внезапности принятого мною нового решения. Возможно, из-за того, что предыдущее было ошибочным, а я так долго носила его в себе…
А ещё за свою реакцию было неимоверно стыдно. Дрожали ноги и руки. И голос. Но я смогла! смогла
