– В Древний Рим, – как генерал… нет, не генерал-губернатора, а:
– Генерала-Гладиатора.
И все те, кто пытался выбраться с покупкими, как-то:
– Колбасой Любительской с не только натуральным шпиком, но и мясом из мяса, а не из сои япона ее матери, и так далее, но именно эту колбасу хорошо попробовать сразу после выхода оттель с еще дымящимся от долгой жарки батоном, и:
– Сожрать чуть-чуть, но не больше кило, даже граммов семисот-восьмисот под вредную, как соседка с третьего этажа кока-колу, или такую же упертую в:
– У нас всё лучше натурального, – фанту.
И СНС повисла у кого-то на плечах, хотя это был как раз уже всей душой, всем сердцем, и всем разумением своим:
– Вошедший в курс дела Ваня-Битлз, полезший, как все в тесные иво врата за:
– Корреспонденцией.
А второй к этому времени, к сожалению, еще мотался в конце очереди за наведением небольшого бардальеро в этом:
– Аб-солют-но! непредназначенном для этого развлечения, угодном только для продукции высшего качества, – заведении.
Наконец, авангард прошел встречный заградотряд, пытавшийся вырваться из магазина с покупками, двое решили сразу попробовать мармелад с шоколадом и зефиром в шоколаде, а двое сельдь просто:
– Атлантическую, – плыла из самой Америки, и надо узнать:
– Так доплыла, живой, или приперли на багре сдохшей после нереста, но все равно купленной по три копейки за кило прямо в этом атлантическом, разделяющем нас, океане.
– Живая селедка есть? – спросила СНС, еще не продышавшись от борьбы за вход в элиту этого предприятия.
– Без сомнения, – ответил продавец, который был с похмелья, и шутить просто так не имел никакой охоты, ибо это был Михаил Маленький.
Можно подумать:
– Как?! – он же ж на лесоповале кино снимает, несмотря на то, что это Поселение, где сидят Ни За Что, – потому что сидят:
– Все.
Но логика есть, ибо:
– А если я не знал, что он на лесоповале, то мне и удивляться нечему.
Вы скажете:
– Я помню.
Ответ:
– Так это когда было-то? – Давно. А сейчас может приехал сюда за Любительской натюрлих, а просто так не дают:
– Отработай сначала для рекламы нашего Елисея продавцом неделю, али больше, как мальчик в книге Стивена Кинга в придорожном кафе:
– До полного изнеможения.
Он думал, это шутка насчет изнеможения в таком шикарном натюрлих маге. Но оказалось, вот она пришла в виде СНС и Пели, а также подоспевшего иностранного корреспондента Вани.
– Ничего здесь не записывать, – сказал, привыкшим в последнее время к командованию голосом Михаил Маленький, – здесь и так всё о'кей.
– Отлично, – сказал Ваня, – скажите что-нибудь хорошее в подтверждение ваших не только слов, но и последующих намерений.
– Я те щас скажу, – сказал Михаил, хотя думал бездумно ляпнуть:
– Безусловно, – но увидев, что СНС – сама к своему изумлению – вытащила большую шоколадину, и что самое не совсем понятное:
– Почти с самого низу, – так что остальные даже закачались осуждающе, – сказал то, что сказал.
– Они не довольны, что вы взяли снизу, – сказал Пели, и сам полез лапой на верхатуру, но никак не мог дотянуться до самой верхней, и свалился на СНС. Оба упали, но прилавок все равно закачался, завибрировал, как барабан Ринго Старра, и шоколадки, как девушки на концерте Битлз, полезшие через полицейское оцепление:
– Посыпались вниз, в радостные лапы благодарных на этот раз не слушательниц, но не менее жаждущих сладостных наслаждений покупателей.
