– Вы поможете нам? – спросил Лука Хакима.
– Нам?
– А что не так? – с вызовом ответил юноша вопросом на вопрос.
– Она просто рабыня, – внимательно изучая лицо Луки, немного надменно сказал Хаким.
– Она сказала, что вы ее друг.
– Это так. Но для тебя она была всегда всего лишь рабыней. – Хаким усмехнулся лишь уголком губ.
Почти беззвучно Лука прошептал:
– Теперь это не так.
– Если это правда, то я помогу, если нет – я помогу тебе добраться до более или менее безопасного места, а ее заберу с собой.
– Это моя рабыня. И она пойдет со мной, – с нажимом прошипел Лука.
– В этом и дело: я хочу использовать сегодняшнюю ночь, чтобы дать ей больше, чем любовь.
– Что может быть больше любви?
– Свобода.
Когда рана была затянута куском рубашки Хакима, Пилар пошевелилась и с тихим стоном потянулась. Приоткрыв глаза и медленно просыпаясь, оглянулась вокруг, непонимающе уставилась на Хакима. Наконец очнулась и бросилась к другу на грудь.
– Всё правда, всё, как ты сказал, беда… беда…
Хаким, успокаивая ее легким похлопыванием по плечу, словно маленькое дитя, повторял:
– Тише, тише, всё наладится.
– Ты нашел нас. Как? Я не понимаю. Что нам делать?
– Мы отведем Луку в безопасное место.
– А я? – Пилар начала беспокоиться.
– А ты пойдешь со мной, хорошо?
Внезапно Пилар почувствовала сильную боль в груди, будто крепкий кулак сжал ее маленькое сердечко и сейчас раздавит. Она пыталась сделать вдох, но лишь смотрела полными ужаса и боли глазами на мужчин.
– Кажется, я не могу, – выдавила она из себя.
– Как это?
– Не знаю.
Ей стало немного легче, и с вернувшейся способностью дышать Пилар произнесла:
– Я чувствую, что должна пойти с ним. Иначе мое сердце остановится.
– Что за глупости? Ты можешь получить свободу.
В повисшей неловкой тишине было слышно, как стучат два сердца в унисон, а третье пропустило удар.
– Прости… Хаким. Я и правда не могу.
– Позже с этим разберемся, чертовщина какая-то. Уходим, – мрачно скомандовал Хаким.
Пилар вскрикнула. Ее руку пронзила обжигающая боль, как от вонзающегося раскаленного железного прута. Она раскрыла ладонь и с удивлением уставилась на маленький амулет на кожаном ремешке. В пылу боя она даже не заметила, как сорвала его с шеи финикийца, всё это время сжимая в руке.
– А вот это уже интересно, – сказал Хаким.
– Ты знаешь, что это? – ошарашенно спросила Пилар.
– Выкинь и никогда не связывайся с такими вещицами.
– Я, кажется, слышала о таком. Это амулет, защитный.
– Так вот почему тот воин застыл как вкопанный, когда ты его сорвала, – Лука с интересом рассматривал амулет.
Крошечная керамическая голова бородатого мужчины с выпученными, как у рыбы, глазами. Пронизывающий, пугающий взгляд никак не вязался с тем, что лицо на амулете улыбалось широкой улыбкой.
– Миленький. Ничего не скажешь, – попыталась пошутить Пилар.
– Выкинь его, пока его магия спит. Плохо будет! – угрожающе потребовал Хаким.
– Выкину, – лукаво ответила девушка – К морю выберемся, и выкину. Прямо в море брошу, сам увидишь.
Хаким лишь устало закатил глаза.
Они двинулись на север, в сторону темных гор. Через некоторое время Хаким, в свойственной ему манере разговора с самим собой, произнес:
– И когда только успели… Мы не виделись пару часов. Как так-то? Прямо магия в глазах! Погляди на нее: рабство готова терпеть, любит она. Амулет ведьмин пригрела. С ума сойти! Глупые дети, мне оно надо?
Лука прыснул. Ему показалось смешным в сложившейся ситуации слушать ворчание.
