Шапошников неожиданно смутился – и Сталин даже вынул трубку изо рта.
– Что такое Борис Михайлович?
– Товарищ Сталин, Большие Учебные Сборы – это фактически скрытая мобилизация с развёртыванием войск.
– Ну, не спорю.
– Мероприятие это – масштабное, и потребует отвлечения из народного хозяйства большого количества техники и автотранспорта, занятых на уборочных работах в сельском хозяйстве. Кроме того, предстоят значительные перевозки людей и техники железнодорожным транспортом.
– Понял Вас, Борис Михайлович – пыхнув трубкой, кивнул Сталин. – Будет соответствующее постановление Политбюро и Совнаркома. Народнохозяйственные и пассажирские перевозки временно придётся сократить. Что ещё?
Шапошников нырнул глазами в бумаги.
– Генеральным штабом, товарищ Сталин, подготовлен приказ о выделении из управления МВО управления Десятой армии (командующий – комкор Захаркин).
– Кому думаете передать?
– В состав Белорусского Особого военного округа. На усиление – ведь основная нагрузка ляжет на БОВО.
– Согласен. Всё?
Шапошников переглянулся с Ворошиловым – и маршал «вышел из строя», а заодно и из тени.
– Ещё, товарищ Сталин, мы подготовили план развёртывания полевых управлений Киевского Особого и Белорусского Особого военных округов.
– Пока – только управлений округов.
Рука Сталина с зажатой в ней трубкой «утвердила приговор».
– Не фронтов, а округов.
– Да, товарищ Сталин, – поспешно кивнул головой Ворошилов. – Мы готовы к такому развитию ситуации, но считаем, что сразу развёртывать управления фронтов нецелесообразно.
– В том числе – и с политической точки зрения, – подключился Молотов.
– В том числе и это, – с готовностью развернулся в его сторону Ворошилов. – Кроме того, наркомат обороны считает, что время для спокойной отработки планов у нас имеется.
Сталин, конечно же, заметил, как при этих словах, Шапошников покачал головой – и явно не от избытка энтузиазма.
– Ты рассчитываешь на поляков? – усмехнулся вождь.
– Ну, не сразу же они капитулируют! – разгорячился Ворошилов. – Я думаю, что приграничные бои затянутся на неделю! Ну, хотя бы – на несколько дней!
Сталин вопросительно посмотрел на Шапошникова.
– Я так не думаю, – твёрдо ответил Начальник Генштаба, глядя прямо в глаза Сталину. – Полагаю, что с учётом соотношения сил и оперативных возможностей сторон немцы быстро собьют части прикрытия. День – полтора. Максимум – два, да и то на отдельных участках. А потом они устремятся вглубь Польши. Глагол «устремятся» я использую не для украшения доклада: немцы, вне всяких сомнений, нанесут концентрические удары танковыми клиньями.
– Глубокий прорыв?
– Так точно, товарищ Сталин.
Ворошилов, не самый большой знаток современной войны, неопределённо пожал плечами – и Сталин медленно направился в голову стола.
– Хорошо. Тогда ты, Клим, немедленно пригласи к себе Кёстринга или Типпельскирха, и постарайся разговорить немцев. Я, в свою очередь, поставлю задачу Разведуправлению: пусть они задействует свои каналы.
Сосредоточенный взгляд Сталина разрезал пространство вдоль стола напополам.
– Нам нужна точная информация о характере и результатах операции «Вайс». Только, имея её, мы сможем определиться со своими планами…
Глава пятая
– Прошу Вас, господа.
Дипломатично улыбаясь, Ворошилов встретил Кёстринга и
Типпельскирха у порога служебного кабинета. Немецкий военный атташе энергично встряхнул протянутую наркомом руку.
