– Так, вот: его данные вполне согласуются с тем, что сказал ты, Вече.
Сталин протянул бумагу Молотову.
– Прочти вслух.
Вячеслав Михайлович поправил пенсне.
– «Наши энергичные усилия направлены на то, чтобы побудить русских к соучастию. Мы и сами управимся, но это для того, чтобы заставить Англию и Францию объявить войну России». Подполковник фон Форман.»
– Стратегическая информация – от подполковника?! – хмыкнул Ворошилов, но был тут же «определён на место» тяжеленным ироничным взглядом Сталина.
– К сведению товарища Ворошилова, подполковник фон Форман является представителем ОКВ при ставке Гитлера. А ОКВ – это Оберкоммандовермахт. То есть, Главное командование Вооружёнными силами. И слова этого Формана – это… не слова Формана, а запись слов Гитлера, а также концентрированное мнение военно-политической верхушки рейха. Со слов начальника Разведуправления, информация получена из кругов, близких к ОКВ. Так, что настойчивость Шуленбурга вполне согласуется с точкой зрения Берлина.
Придавив Ворошилова увесистым взглядом, Сталин вернулся глазами на лицо Молотова.
– Немцы подтягивают нас к соучастию – это ясно. Они не отказались от мысли окончательно изолировать нас в Европе. Они понимают: чем глубже мы продвинемся за «линию Керзона» – тем больше оснований будет у Запада обвинить нас в совместной агрессии. Но мы не поддадимся ни на уговоры, ни на провокации новоявленных «друзей». Так что – ещё несколько дней, Вече. Несколько дней, которые окончательно прояснят картину.
– Будет сделано, товарищ Сталин, – кивнул головой Молотов…
…Немцы энергично ломали хребет Польше. Та, конечно, «бурно протестовала» – но более серьёзных доводов в свою защиту предложить не могла. Седьмого сентября немцы вышли на дальние подступы к Варшаве – правда, сходу окружить польскую армию западнее столицы не смогли. Обрадовавшись тактическому неуспеху противника и принимая его за начало перелома в войне, девятого сентября группировка польских войск в составе восьми пехотных дивизий и двух кавалерийских бригад нанесла к северу от Кутно почти неожиданный удар по левому флангу Восьмой немецкой армии.
Генерал Кутшеба – командующий армией «Познань», в состав которой входила группировка – рассчитывал прорваться на помощь Варшаве: вокруг столицы уже смыкалось кольцо окружения.
Но удар оказался всего лишь почти неожиданным: противник не исключал такого варианта, хотя и не слишком переоценивал возможности поляков. В результате немцы быстро подтянули войска – было, что и чем подтягивать – и ударная группировка поляков оказалась для начала сама «ударенной», а затем и разгромленной. Помощь к Варшаве так и не пришла. И не только от Кутшебы, но и самая долгожданная, с Запада. Как и предполагали в Москве, Лондон и Париж ограничились дипломатическими шагами, объявив войну Германии исключительно на бумаге – да и то, не сразу. Воевать за поляков не за столом переговоров «гаранты» не собирались.
Да, что, там, «воевать»: даже в помощи оружием – и в той отказали! Начальник имперского Генерального штаба генерал Айронсайд посоветовал варшавским «подзащитным»… закупить оружие в нейтральных странах! И к седьмому сентября Варшава, наконец, отрезвилась от иллюзий насчёт «друзей». На следующий день польский военный атташе в Париже «окончательно утешил» Главнокомандующего Рыдз-Смиглы: «до 10 часов 7.09. на западе никакой войны нет. Ни французы, ни немцы друг в друга не стреляют».
