– Так, вот как тут у вас, волшебный доктор! —
(Не верилось, что так могли кричать).
– Мой папа, он вас точно всех засадит.
«Волшебный», негодяй, публичный дом. —
Девицу эту, видно, злость взяла,
Что всех поубивать она хотела.
Но крик и так разил всех наповал.
– Я приходила к вам, я только обратилась,
Поскольку вы большой специалист,
Теперь я знаю, что это такое.
Милицию, милицию сюда! —
Забарабанили: и в дверь из коридора,
И били глухо во вторую дверь.
Мужчина, было, кинулся одеться,
Но гордая девица не дала:
– Ломайте двери и меня спасите.
А ты, мерзавец, сядешь у меня. —
Её пытался удержать охранник,
Который также был и секретарь.
Но в этот миг дверь как-то отскочила,
И кто-то властно крикнул: «Всем стоять!»
По холлу, от дверей, где главный выход,
Пришли к дверям Васильевской приемной
Дежурный менеджер – работник «Института»,
А также комендант всех разных служб.
Конечно, крики всех насторожили.
А тут ещё как будто бы ОМОН:
Два стража – автоматы на груди,
И в форму упакованные круто,
Блокировали доступ в помещенье,
Всё вычислив сквозь прорези для глаз.
Сотрудников, а также пациентов,
Собрал сюда всё тот же интерес —
Кого же это так арестовали?
Ответил на вопросы капитан,
Возникший из блокированной двери.
– Кто будет из начальства – подойти, —
И так сказал пришедшему начальству:
– Отправьте всех тотчас же на места.
Всё – плановые действия ОМОНа.
А крик был только следствием испуга.
Мы кончили и забираем всех.
И здесь придется все нам опечатать. —
Он запер кабинет и опечатал.
Забрал омоновцев, прошел сквозь коридор.
Всех действующих лиц внезапной драмы
Отправили через обратный вход.
Васильев лишь сказал секретарю,
Да голому, которого одели:
– Спокойно, нам поможет адвокат.
Сумеет разобраться с произволом.
И тут же мы уедем из России. —
Артём Семёнович поехал «первым классом».
Засунутый в «Фольксваген Транспортер»,
Где хоть какой-то вид на белый свет
Был только из водительской кабины.
В глухом, почти багажном отделении:
Артем Васильев, в масках два бойца.
И он не смог понять, что происходит.
Единственно, что всё не хорошо.
Наина не смотрела, как грузились,
Задумчиво к “Infnity” пошла.
И тут к ней подошел как раз Арсений.
– Ты слышал? – она брошь уже сняла
И медленно Роману протянула.
– Живут, пыхтят, и убивают нас.
«Волшебный, дорогой….». Ты как поедешь? —
– Не только слышал, но и записал.
Теперь на базу, с эскулапом разбираться.
Пора закончить эту дребедень. —
– Ну ладно, разберись и позвони.
Я Ухову вчера уже сказала. —
– Так значит на носу у нас Париж? —
Наина видела, что он почти летел,
Как будто окрылённый перспективой.
Так ангелы слетают в Notre Dam.
Арсений следом подошёл к Наталье.
Она хотела одобренья, и – домой.
Так много силы отняло искусство.
– Какой же все же Сарою Бернар,
Ты скоро современникам предстанешь, —
Мужчина знал слова для похвалы.
– Да ты совсем измучилась, бедняга. —
– Я по системе Станиславского сижу.
Ты должен видеть, до чего я ослабела.
А стоит только музыку начать… —
И было видно, что готова в пляс.
– А как бы посмотреть, что получилось?
Ну, то, что ты на камеру заснял?
Ты дашь мне, чтобы я нашла ошибки? —
– Но это не кино, а компромат.
И видеоархив у нас по делу. —
– Сниматься для архива мутных дел?
Увы, неблагодарное занятье, —
И тут же, вспоминая, оживилась:
А как же он просил примять лекарство!
Но ты категорически сказал. —
– Известно, как они лечить умеют. —
И стал прощаться – время подгоняло.
– Ты едешь с Леонидом, видишь – ждет.
