Каверна - страница 14



– Мы у моей сидим, пойдем.

– У кого? – не сразу понял я.

– У моей… ну… жены, – невнятно прожевал он слова.

– Ты не говорил, что у тебя жена здесь лежит.

– Проходи на балкон, мы там… – провел меня через пустую женскую палату.

– А где все? – спросил я, показывая на четыре прибранные койки.

– Кто – где, разъехались, не знаю.

Мы вышли на балкон, объединявший две палаты. На нём могло легко разместиться до дюжины персон за большим столом. Эти балконы использовались больными, особенно летом, как веранды. Вид на лесопосадку придавал живописность застолью. И не пугал февраль, согретый спиртом.

Мы уселись за стол, на котором были недопитые напитки, куриные объедки. Я брезгливо посмотрел на этот натюрморт.

Николай налил разбавленный спирт в новый одноразовый стаканчик и передал мне.

– Ну, давай… Будем здоровы!

Мы беззвучно чокнулись.

Я залпом выпил спирт. Горло и внутренности обожгло.

– Хорошо разводишь, пробирает.

Николай сделал гримасу, мол – обижаешь.

Вдруг на балкон вышли две подгулявшие женщины. Одна была в розовом теплом спортивном костюме (по больничному), она сразу плюхнулась за стол. – Коля, а где ты был? – спросила с пьяной бескомпромиссностью.

– Курил. Вот, познакомься, – показал он на меня, – это Тенгиз.

– Ася, – протянула она и расплылась в затяжной, захмелевшей улыбке. – А это моя подруга Настя, – показала на молодую русую девушку, очень худую, с бешеными, как под опийным допингом, глазами.

– Давай еще по одной, – предложил Николай.

Я отказался и он сам, опрокинув через край, занюхал сигаретой и со словами: «Я сейчас», – куда-то ушел.

Ася и Настя начали кого-то оживлено ругать и обмениваться пьяными впечатлениями.

Неожиданно, подытожив словами: «Да пошел он!..» – Ася села мне на коленки. – Можно, я посижу у тебя? – спросила она, при этом сделала умиленную улыбку высшего удовольствия.

У неё были черные вороние глазки, смоляные волосы, как у кореянки, и зубы с золотыми фиксами. Она дышала перегаром паленой водки и пережаренной курицы. Ей было под сорок и морщинки, уже не стесняясь, занимали свои места на смуглой коже.

Ася сидела у меня на колене и продолжала беседу с Настей. Та пританцовывала под музыку мобильного телефона. Временами Ася отвлекалась на меня и ёрзала на колене ягодицами, пытаясь послать какую-то информацию.

– А почему ты к нам раньше не заходил? – спросила она с пьяной обидой. – Ты такой хороший парень.

Я почувствовал себя мебелью и подумал, что это лучше, чем что-то большее; и еще: «Какой странный тип этот Николай. Привел меня, как он сказал, к „своей“, и не успел выйти, она плюхнулась на колени к первому встречному».

Выдержав паузу, чтоб не выглядеть мальчиком, испугавшимся взрослой тети, и подождав пока не устало колено, чтоб знать резерв выносливости в режиме легкого стресса, я согнал Асю, и поблагодарил за гостеприимство. Воспользовавшись замешательством, вызванным возвращением Николая и внезапным спором – куда поставили спирт? Я удалился к себе.

В палате в вечерних сумерках сидел скучающий Володя. Я включил свет и прилег.

– Ты где был? – поинтересовался он.

– Тут, в гостях… – я рассказал про застолье.

У него загорелись глаза.

– Что пили?

– Спирт, – ответил я и откинулся на подушку.

Володя потерял интерес, видимо, спирт ему надоел. Сказал, что был у Гули в первой палате.

Он недавно свел с ней знакомство и захаживал на чай. Я поощрял это культурное времяпровождение, от общения с Гулей он меньше пил и становился немного лучше.