Впрочем, уйти удалось не всем. Триста воинов-арагвинцев были окружены у скал и пали в этом последнем бою. Из пятитысячного грузинского войска уйти в горы во главе с царем смогли немного более полутора сотен израненных воинов. Это был настоящий разгром, но главное было даже не в этом. Теперь перед Ага Мохаммедом лежала беззащитная грузинская столица, с которой он мог делать все, что только могло пожелать его жестокое сердце. Впрочем, и Ага Мохаммеду победа далась очень большой ценой. Под стенами Тифлиса он положил половину войска, а ведь война была еще далеко не окончена.
* * *
Персидские войска преследовали бежавших грузин до самого Мцхета, в котором захватчики не оставили камня на камне. Остался только старинный христианский собор. Персы сожгли бы и его, но вступился хан Нахичеванский:
– Не следует осквернять святыни и гробы царей, даже если мы торжествуем свою победу!
И его послушали.
Судьба Тифлиса была ужасной – древний город со всеми его дворцами и великолепными храмами был превращен в груду развалин. Ага Мохаммед снова проявил себя как капризный и жестокосердный правитель. Так, вначале он велел не трогать знаменитые тифлисские минеральные бани и даже искупался в них, надеясь получить исцеление от своего недуга, т. к. какой-то умник нашептал хану, что они помогут вернуть мужскую силу. Разумеется, что никакие бани не могли сделать кастрата мужчиной. Не получив желаемого, разгневанный Ага Мохаммед приказал снести древние бани до основания.
Разумеется, что даже при массовом исходе жителей Тифлис покинули далеко не все. Очень скоро оставшиеся горько пожалели, что вовремя не бежали в горы, ибо участь их была ужасна.
При этом Ага Мохаммед, по своему обыкновению, был шедр к своим воинам:
– Отдаю вам город на неделю. Покажите неверным грузинам то, что их ожидает в Судный день!
После таких слов расправа с жителями грузинской столицы была самой беспощадной. Что говорить об обычных обывателях, когда был зверски убит тифлисский митрополит. В надежде пережить неистовства персов он с духовенством заперся в Сионском соборе, но персы выломали двери, сожгли иконостас, перерезали священников, а самого старого митрополита сбросили в Куру с террасы его собственного дома. Поставив на Авлабарском мосту икону Иверской Богоматери, персы заставили грузин плевать в нее, упорствующих сразу же бросали в Куру. Не пожелавших стать вероотступниками было столько, что река скоро запрудилась трупами. Зверски был убит знаменитый сазандарь (певец) Грузии Саят-Нова. Восьмидесятилетнего старца зарубили на пороге церкви, где он встретил захватчиков с крестом в руках.
Шесть дней город оглашался воплями терзаемых и убиваемых. При этом если мужчин убивали сразу на месте, то женщин перед этим насиловали, грудных младенцев перерубали пополам с одного размаха, хвалясь остротой сабель. Более двадцати тысяч юношей и девушек было уведено в рабство. В ту пору на невольничьем рынке Анапы грузинскую девочку можно было купить по цене барана.
* * *
Сам Ираклий, бежав в Ананури, погрузился в долгую печаль, целыми днями в одиночестве молча глядя в угол монастырской кельи.
Существует трогательный рассказ о пребывании царя Ираклия в полуразрушенном старинном Ананурском монастыре, когда разбитый и всеми покинутый, он должен был искать в нем убежища: «В ветхой келье, стоявшей в углу монастырской ограды, можно было видеть старика, сидевшего лицом к стене и покрытого простым овчинным тулупом. Это был царь Грузии Ираклий II – некогда гроза всего Закавказья. Подле него находился старый слуга-армянин.
