– Права была Клавдия: сколько жить буду, столько и на Кавказ ездить стану.
Несчастен был только Махмуд, так как его, джигита, осмеяли, да ещё рука сильно ныла. Если бы не эта рука, то и не узнать бы никогда Лизавете о том, что и Руслана не обошли её чары.
Он постучал в девчачью палату через полчаса после неудавшегося похищения и спросил, есть ли среди туристов медики. Лизавета оказалась единственным человеком, причастным к медицине, так как училась на третьем курсе медицинского училища и только летом, во время каникул, подрабатывала вожатой в пионерском лагере. Сказав, что рука у Махмуда кровит и надо её посмотреть, Руслан повёл Лизавету к пострадавшему, жившему в главном корпусе турбазы, за ручьём. Во время перевязки Махмуд был зол и молчалив. Лиза тоже была строга и молча делала своё дело.
«Вот когда она настоящая», – подумал Руслан, глядя на её сосредоточенное лицо и ловкие руки.
Убедившись, что кровь остановилась, Лиза и Руслан отправились в свой корпус. Говорить почему-то не хотелось. Он тихо взял её за руку и повёл за собой по тёмной извилистой тропе. Рука её была тёплая и мягкая. «Как у мамы», – с нежностью подумал Руслан. Когда переходили ручей, Лиза поскользнулась и чуть было не свалилась в воду, но Руслан подхватил её на руки и уже не отпускал на землю до самого корпуса. Лиза не противилась, не смеялась, по своему обыкновению, а тихо приникла к нему, обхватив руками его крепкую шею. Почувствовав её расположение, обычно сдержанный и неразговорчивый, Руслан, прижавшись щекой к любимым ямочкам, начал шептать в её тёплое ушко те ласковые черкесские слова, которые в детстве слыхал от мамы. Потом на скамейке у корпуса, под раскидистым дубом, они целовались до самого утра. В перерывах между поцелуями говорили о том, о чём говорят в первые минуты признаний все влюблённые на свете. О том, как увидели друг друга и влюбились, как тяжело было скрывать чувства и как мучительно ревновали ко всем, кто был рядом. Для них обоих это был первый в жизни поцелуй и первые признания. Обнимая Лизу, он, мучаясь от острого, но ещё неясного желания, старался ничем не смутить и не обидеть её. Через тонкую материю рубашки он впервые ощутил блаженство от прикосновения к девичьей груди, однако, как ни велико было искушение приникнуть к ней губами или сжать это чудо в руках, он сдержался.
Когда над горами загорелась сиреневая в этих краях заря, они разошлись, поклявшись друг другу не расставаться никогда. Руслан уснул, едва коснувшись подушки, но буквально через час его разбудили и сказали, что снимают с маршрута спасать группу пропавших альпинистов. Он собрался быстро, по-солдатски, но в последнюю минуту написал Лизе записку, что любит её и вернётся в группу сразу, как только закончат поиск. Записку попросил передать Раису, которая случилась в это раннее время у корпуса.
Поиск и спасательная операция длились почти неделю. К этому времени группа уже вышла на побережье Чёрного моря, где разместилась на недельный отдых. Догнать её не было ни времени, ни возможности. Через месяц, уже дома в Черкесске, он получил от Лизы письмо (адрес он предусмотрительно указал в записке). Оно было очень весёлым, хотя начиналось фразой: «Без тебя стало очень скучно». Лиза подробно описала все приключения черноморского отдыха. Что Верунчик нашла себе поклонника – молоденького и щуплого аджарца, который прогуливался с нею по турбазе, обняв за толстую ситцевую талию. Что, к всеобщему удивлению, уже в последние дни завязался роман у Кол Колыча и Раисы, которые друг друга до этого ненавидели. Кол Колыч весь поход призывал её не позорить группу и даже предлагал устроить комсомольское собрание, чтобы осудить аморальный Раисин облик. Та в ответ на все его выпады твердила, видимо, единственное известное ей математическое правило: «Колыжды кол – кол». И вдруг, под самый занавес, они объявили всем, что намерены пожениться, так как любят друг друга.
