Кавказский роман. Часть I. Спасатель - страница 8

Война подкатилась практически под самые заборы Боевого, и в этом прифронтовом селе был размещён полевой госпиталь, куда перешёл работать Степан Иванович с молодой женой. Раненых и обмороженных бойцов сотнями сгружали с санитарных машин в Боевом. Обмороженные были особенно несчастны. Их отрезанные отмороженные конечности зарывала в больничном дворе помогавшая в госпитале Зинаида. Нередки случаи были, когда от бойца оставался один обрубок без рук и ног. Этих тётка Зина и Лейла особенно жалели и много отдавали сил, чтобы уменьшить их страдания. Лейлу любили все. Редкая красота санитарки не оставляла в покое ни старого, ни молодого. Чуть солдат отходил от боли, он непременно влюблялся в санитарочку, называя её на русский манер Лилей. Много судачили по поводу её откровенно старого мужа, но никому из ухажёров не удалось увидеть на её лице хотя бы подобие интереса к себе. Один только раз дрогнуло спокойное лицо горянки, когда в госпиталь привезли обмороженного лейтенанта-кавказца. Утром, придя на дежурство и увидев в палате лежащего бойца, она вскрикнула: «Магомет!» – и метнулась к кровати раненого, но тут же, поняв, что обозналась, отпрянула и, закрыв лицо руками, со слезами выбежала из палаты.

Раненого звали Руслан. Звание лейтенанта он получил на фронте за храбрость и умение командовать людьми. Командирские замашки были у него в крови, так как происходил он из семьи потомственных военных, служивших верой и правдой вначале русскому царю, а потом народу в Красной Армии. Детство Руслан провёл под Самарой – в военном городке, где служил его отец. Русский язык, который он осваивал одновременно с черкесским, был ему практически родным, но гортанные звуки, характерные для жителей этих мест, выдавали в нём кавказца. Руслан не захотел стать военным, так как с того самого момента, когда семья вернулась в родные места, заболел горами и ещё мальчиком совершал восхождения, участвовал в дальних походах и спасательных операциях. Так что выбирать специальность ему не пришлось, и сразу после школы Руслан поступил в педагогический институт на физкультурный факультет, а после его окончания стал инструктором по горному туризму.

Альпинизм и туризм начали зарождаться в СССР в сложные 30-е годы. По решению партии каждый комсомолец в эти годы должен был доказать, что он готов к труду и обороне, сдачей норм ГТО. В связи с этим занятия спортом становились проверкой на лояльность, демонстрацией преданности коммунистическим идеям. Руслан никому ничего не доказывал – он любил горы. Они были его домом, местом работы и его культом, наконец. Перед войной в горы потянулись крепкие парни, желающие проверить себя штурмуя вершины Кавказа, толпы фанатичных комсомольцев, желающих взглянуть на родину вождя, и просто любопытный народ – за острыми ощущениями и развлечениями. Среди последних было немало девушек и молодых женщин, для которых Руслан был олицетворением горца, воспетого в стихах Лермонтова: красивым, смелым и загадочным. Несмотря на свою молодость, он, как и большинство горцев, выглядел значительно старше своих лет. Солидности придавали быстро отраставшая чёрная щетина, скрывавшая юношескую округлость щёк, и строгий, мужской взгляд, унаследованный от многих поколений своих предков, умевших и врага разглядеть на противоположном склоне горы, и прицелиться в него точно и хладнокровно. Усов Руслан не носил, так как согласно черкесским обычаям, пока жив отец, сын не имеет права носить бороду и усы – признаки уважаемого и состоявшегося человека. Ходил он в черкеске и чувяках, а в холодные горные ночи надевал на голову лохматую баранью шапку. Но особенно он был хорош, когда раздевался до пояса, обнажая великолепный торс с широкими плечами и тонкой талией. Влюблялись в него практически все туристки, включая и дам далеко не первой молодости. Он же, купаясь во всеобщем внимании, никому предпочтения не отдавал. Однако, возвращаясь домой, туристки взахлёб рассказывали, что у них на Кавказе был роман. Были ли эти романы на самом деле – знал лишь Руслан, но, в отличие от своих приятелей, постоянно похвалявшихся лёгкими победами над туристками, отмалчивался, когда заходил разговор на эту тему, либо говорил, что ему милее свои горянки.