–Ты, гад, оскорбляешь солдат его Величества? А ну, пошли к майору! – и дослал патрон в патронник. Игнат сразу замолчал, зато все бабы в голос заорали. Богдан тоже заорал на баб:
– А ну, пошли! Молчать! Отведем к майору, пусть он разберется. Будет знать, на кого орать, а то и вас отведу.
Бабы затихли. Не унималась только его жена, она плакала и просила отпустить.
–Руки за спину, пошел вперед! – я толкнул его в спину и он зашагал не спеша. В его глазах стоял страх, а мне не хотелось его пугать. Я собирался отвести его подальше, чтобы поговорить. Жена Игната не отходила ни на шаг, и с ней еще баб десять. Все они умоляли отпустить его. Я подошел поближе к мужику и на ухо шепнул:
–Где твоя хата?
–Нет хаты!
–А где была?
–Да вон, первой стояла.
–Тебе привет от атамана!
Он повернулся ко мне и посмотрел в глаза.
–Пошел, – и опять толкнул его в спину. Бабы уже просто завыли.
Игнат повернулся к ним и строго сказал:
–Цыц! Домой пошли!
Бабы остановились, перестали плакать. За нами не пошли, но и домой тоже не свернули, так и остались стоять на дороге. Я повесил винтовку на плечо и пошел рядом с Игнатом. Он засунул руки в карманы, сделал кивок головой – мол, идите за мной. Мы прошли за сгоревшую усадьбу, где нас никто не видел.
–Тебе атаман привет передавал? – спрашиваю его. Игнат спокойно стоял и смотрел на меня. Я понял, что тоже не доверяет, тогда достал мешок с золотом, открыл его и показал. Мужик обнял меня, поблагодарил .
–Спасибо вам, хлопцы!
–Нам-то за что, атаману «спасибо» скажешь!
–Вы тоже рискуете головой.
–Да ты нас на улице уже отблагодарил! – с обидой сказал Богдан.
–Вы, казаки, не обижайтесь. Сами посудите: в тот день, когда хаты наши сгорели, детишки казака видели. Вот мы и думаем, что это он поджог. Вот только зачем – не знаем. Сами смотрите, хата от хаты стоит далеко, ветра не было, не могли сами по себе сгореть двенадцать дворов.
– А как выглядел тот казак?
–С бородой, в годах.
–Вашу станицу сожгли, чтобы разбойников поймать! – сказал я.
«Неужели Семкин специально сжёг, – думал я, – как можно людей крова лишить ради поимки». Я попросил Игната присмотреть за оружием, что находится в его сгоревшей хате. Он с удовольствием согласился. Мы обнялись и простились. Богдан предложил:
– Давай по улице не пойдем, а свернём дворами.
Проходя мимо первого дома, я обратил внимание на Кузьмича – он лежал на телеге. Мне стало интересно, что же он мне ответит.
–Кузьмич, тебе помочь?
Он опять посмотрел на меня своим суровым взглядом:
–Что?
–Ну и таскай сам! – со злобой сказал я.
–Спасибо, ребята, я сам. Вы свою работу сделали, теперь мне работать надо.
–Какую работу?– спросил я и поставил на него такие же неморгающие глаза. Кузьмич засмеялся и опять лег в телегу.
Весь день и всю ночь мы провели в засаде. К утру вернулся майор с казаками. Семкин был очень зол. От казаков мы узнали, что он видел следы бандитов и догадывался, что их кто-то предупредил. Он долго ругал вахмистра, что тот проспал разбойников. Вахмистр клялся, что не спал, что караулил всю ночь. Поручик Чистяков был спокоен, он проспал все два дня и, отдохнувший, собирался в обратную дорогу. Поручик подошел к майору:
– Мы совершили ошибку, что в станицу вошли. Нам надо было встретить разбойников подальше отсюда. Их скорее всего предупредили станичные. А может, их и не было?
–Я видел свежие следы в лесу. Их было человек пятьдесят, трое конных шли в дозоре, не дойдя триста шагов, повернули назад. Может, и станичные предупредили, теперь можно только догадываться. Стройте казаков, поручик, поедем в гарнизон.
