–Да что тебе сказать. Для тебя атаман – герой, да?
–А для тебя что, нет?– Богдан бросил камень и сел на него. Остап присел рядом.
–Богдан, ты, мать твою в душу, не ори. Вот послушай. Атаман – герой, но только с одной стороны. А с другой – казну царскую украл.
–Да, украл и деньги нуждающимся погорельцам раздал.
Остап достал папиросу, прикурил, посмотрел на Богдана. Тот сидел и ждал ответа.
–А вот теперь послушай. А если на эти деньги нам должны закупить оружие, патроны, винтовки, пушки. И теперь их нам не привезут. А ты еще помнишь, что на нас идет враг, вооруженный до зубов? Их Турция снабжает, и в бою они патронов не жалеют. Что на это скажешь?
–Но ведь ты же сам помогал атаману.
–Помогал, и буду помогать впредь.
Богдан взял голову двумя руками и так сидел, покачивая ею.
–Для тебя это еще трудно, но потом поймешь. И запомни: на плацу никого зря не пороли. Ну, а кого за дело, тот не обижается и зла в сердце не таит. И вот еще что..
Вдалеке послышался топот копыт. Ехал Кузнецов с полусотней. Кричали казаки. Богдан и Остап встали, вышли на дорогу. Впереди ехал Кузнецов, голова наспех перебинтована, за ним следовал Кукла, единственный глаз которого смотрел только вперед, не обращая внимания на тех, кто стоит на дороге. Казаки еле держались в седле. По ним было видно, что приняли они хороший бой. Кони, опустив головы, часто дыша, еле передвигали ноги.
– Двадцать три, – сказал кто-то рядом.
–Здорово, станичные, – крикнул тот же голос.
Досталось сердечным. Богдан дергал Остапа за рукав.
–Ну, и что теперь?
–Теперь жди их сюда.
–А как же патроны, у нас есть?
–Это, мать твою в душу, у атамана спроси, – ответил Остап и пошел за казаками. Кузнецов и вахмистр Кукла подъехали к штабу. На крыльце стоял полковник. Он смотрел на казаков. Кузнецов слез с коня и, пошатываясь, подошел к полковнику.
–Поручик, давай покороче.
–В ауле Хунзах попали в засаду. И лежать бы нам там всем, да грузинское ополчение помогло, отбили нас и проводили сюда.
–Сколько там горцев? Какими силами располагают?
–По сведениям грузин – до двадцати тысяч, имеют хорошее вооружение, пушки. Турок среди них большинство.
–Ладно, голубчик, ступай, отдыхай, завтра подробнее поговорим. Раненых в лазарет.
Поручик ушел.
–Гонца ко мне.
Через пять минут гонец ускакал в Тифлис.
Я сидел на скамье у лазарета. Смотрел, как приехали казаки из разведки. Мне хотелось узнать какие-нибудь новости. Но спросить не мог. Мой язык еще не шевелился и был опухший. Капитан Тюрин дал мне жидкость полоскать рот, но выздоровление проходило медленно. Пальцы без ногтей заживали тоже плохо. Я написал на листке бумаги: «Что разведка говорит?» Показывал всем встречным, но никто не мог читать. Вдалеке я увидел Серегу Морозова. Подошёл к нему сзади, взяв за руку. Он, испугавшись, отпрыгнул от меня.
–Ты что? Что тебе надо?
Я ему показал листок бумаги. Он прочел.
–Они попали в засаду, двадцать три казака осталось, остальных перебили.
Я смотрел ему в глаза. А Морозов извивался, как уж, не смея в глаза посмотреть. Сказав пару слов, поторопился уйти. Зайдя в палатку, я никого не обнаружил, а так хотелось поподробнее узнать про разведку. Тогда я пошел в казарму к Даше. Но и там никого не было. Надо идти в лазарет, дождаться Богдана, он-то точно расскажет. Сильно болели пальцы. Я подошел к капитану, жестами попросил сделать укол. Но Тюрин вежливо отказал. Я лег в кровать, но из-за сильной боли не мог уснуть. Ближе к вечеру пришли Богдан с Дашей, они мне и рассказали, как казаки попали в засаду, как отстреливались до последнего патрона, и как в последний момент им помогли грузины. Они вместе с боем отошли, их долго преследовали, но в конце концов отстали. Даша, видя, как я страдаю от боли, пошла к капитану, попросила сделать мне укол обезболивающий, но он ей тоже отказал. Богдан сказал, что теперь очередь нашей сотни идти в разведку.
