Антон Швечиков, сидевший на всех занятиях в паре с задушевным другом Сергеем Новоайдарсковым, толкнул отвлекшегося односума локтем.
– Ну, казачки, – раздается в классе вопрос сотника, – есть кто из вас охотники готовые по-уставному сказать, что такое наша Отчизна и что такое наша родина?
На лицах казаков учебной команды вроде бы полное понимание этого несложного вопроса, но высовываться никто не торопится.
Дык-Дык демонстративно ёрзает на своей табуретке больше всех, теребит устав и всем своим видом показывает, что даже готов отличиться.
Исаев, заметив беспокойство казака, сразу же предлагает:
– Казак Устим Брыков, отвечай!
Дык-Дык, заранее прислонил устав к спине впереди сидящего, кося глазом и заглядывая в книгу бойко начинает:
– Параграф третий Устава Внутренней службы гласит:
«Отечество – это вся Россия. Родина – это тот округ, та губерния, тот уезд, та волость и деревня, станица и хутор где родился».
Сотник, немного удивленный столь чётким ответом, прозвучавшим от казавшегося всего лишь балагуром, казака Брыкова, добавляет для конкретности:
– Ну, а ты, казак, где родился? Где твоя родина?
– Хутор Швечиков, Гундоровской станицы, Донецкого округа, Области Войска Донского.
– Молодец! – удовлетворённо похвалил сотник молодого казака Брыкова, который откликался на свою фамилию разве, что на занятиях, да в строю. А так Дык-Дык, и все тут.
Сотник продолжил занятие.
– Теперь я вам расскажу об истории нашей с вами родины, – и он раскрыл лежавшую перед ним на высоком некрашеном столе большую потрепанную, с загнутыми и замахренными, от частого применения углами тетрадь, в чёрном коленкоровом переплете.
Во время своего вынужденного учительства Филипп Семенович занялся изучением истории станицы. Даже съездил в Донской архив в Новочеркасск и посидел над старыми книгами и прошнурованными большими делами.
Всё, что он из них узнавал и вычитывал новое, записывал в большую тетрадь в чёрном коленкоровом переплете, а возвратившись из столицы Донского войска, вечерами пересказывал своим домашним. Когда сотник Филипп Исаев снова был призван с льготы в Десятый Донской казачий генерала Луковкина полк, то первое, что он взял с собой на службу, так именно эту тетрадь.
– Станица Гундоровская признана как казачье селение согласно старинной грамоте, в которой в старом словесном сложении было записано:
«Ведомо вам, атаманы-молодцы, будет в нынешнем в 7189 г., генваря въ 3 день…, били челом великому государю и великому князю Федору Алексеевичу всея великия, и малыя и белыя России самодержцу, в кругу словесно из Кагальницкого городка Михайло Иванов, да Ведерникова городка Иван Медведь, Аника…, а в словесном своем челобитьи сказали, чтобы им великий государь пожаловал и велел им занять юрт Гундоровской. И по указу великого государя и по нашему войсковому приговору, мы, Всевеликое Войско Донское, велели ему, Михаилу Иванову, с товарищами в Гундоровском юрту поселиться и станицу собрать, сколько им угодно, чтоб прокормиться».
– Вот так, казачки. Год в этой грамоте указан по допетровскому летоисчислению, а это означает, что с января 1681 года наше казачье поселение ведет свою историю. История у станицы богатейшая… Жаль только, что казаки в ней не очень богато живут.
И сотник Исаев сел на своего любимого исторического конька. А на нём он сидел и смотрелся порой куда лучше, чем на строевом коне в составе сотни во время занятий по тактике.
