Кельт-Друидистская Этимология. Том I - страница 25

Темнота оных веков не переживала эссенциальных, существенных различений, будь этаким соделаться между судейской [judiciary; отсюда – юри-ди-стика, «юдистика»] и духовной [spiritual] властью; обе из которых долго концентрировались в одном кругу людей, чьи ни чуть не меньшие функции весьма не на много-то отличались от того, когда закон и божественность, имея свои почтенные представительства, достаточно часто, должно быть, хоть этакое и необязательно, сочетались в одной персоне; также, и храмы Друидов одновременно являлись и церквями, и судилищами, или, как то к текущему моменту, священник прихода [жрец; rector (of parish) – ректор, или приходской священник33, – в то же самое время, может являться и судьёй справедливости в мире.

Не удивительно, что Христианская иерархия столь неожиданно потом, под громкие одобрения люда, облачилась этакой властью. Им было, воистину, презреть, нешто как в первостатях, на брутальное, животное пренебрежение и деспотизм военщины тех времён. Потом, в добродетели укоренённых старинных предрассудков, в признании мантии, они должно быть позаимствовали гораздо больше власти, чем сами б могли утвердить, коль скоро многие, этак, судейские функции не оказывались несопоставимы с их утверждённым отречением от временного, мирского судейства. Было даже так, что некоторые властные обряды исполнения [offices] закона оставались в наследиях и в правах сей нации на долгие века после утверждения Христианства,

<стр. 9>

принятые и управляемые церковным высокопоставленным сановничеством, – в действительном смысле слова, эклезиастическим.34

Христианская иерархия не скоро потом утратила весь тот судейский авторитет, и уж не настолько, конечно, насколько оный способна была возыметь, в последовании духовности: и даже к сему моменту выдерживая этакий в определённых сокрытых обстоятельствах, в большей иль меньшей степени, в многих различных странах.

В чести особенных долженствований высоким принципам Христианства, потом было так, что наши короли, надолго скованные ужасом абсурда их милитарной политики в кампаниях, в целях собственной безопасности и во спасительное благо всея-утихомирения неизбывнейших в них жажд власти, были вынуждены, если можно так выразиться, к созданию дополнительного (по остающемуся пренебрежению обывателем) класса людей мантии, «рясников» [gownmen], в качестве судей и адвокатов (скоромных), каковой счастливо существует и по сегодня: оттоль, и нисколько не прежде, истинная свобода [liberty] явилась миру ещё один раз, знаменуя новые политические горизонты. Закон и гражданское правительство изошли из хаоса, в который были погружены; и парламенты, продолжающие существовать при том даже, что утратили свои названия, превратились в советников, инспекторов-контролёров [в ориг. comptrollers (арх.)], судей и, по случаю, в слуг королей, коль того заслуживали; также, иногда в их льстецов, или кукол, чрез коррупцию или духовный блуд.

Конечно, этакий и множество других важных смыслов не могут изыскать по себе превеликую поддержку в свете лишь комбинирования известных фактов и исторических правд по удовлетворительному, разве что, объяснению слов и понятий, им относящихся, или являющихся только прописными хранителями таковых.

Если затем, в процессе разбора, подобном тому, что производился мной относительно утверждённых принципов, своевременно проведённых аналогий, и, нередко, бесcпорных импликаций и выводов, Я следовал направлению когда-либо обозначавших путь, единственный путь, сокращения (слов) к основательному утверждению