За всю мою неделю бодрствования никто не позвонил мне из знакомых. Только мой начальник мистер Льюис. И то он ему больше было важно, как скоро я смогу выйти на работу, так как стажеры, которых они брали на мое место, справлялись хуже меня. Вот так вот, в этом обществе я лишь винтик. Хотя чего еще я мог ожидать от сурового мира капитализма?
Я оглядел свой дом: пустые бежевые стены, на которых красовались лишь торшеры с теплым мягким светом, на деревянном кофейном столике лишь книги, коричневый диван по центру и два кресла по бокам. Если бы я умер, мой дом не смог бы ничего рассказать обо мне. Он выглядел как что-то с поздравительной открытки для мужчин: лаконично, аккуратно, но так бездушно. Дом олицетворяет нас, но что можно сказать обо мне, глядя на мое убежище? Что я люблю коричневый цвет, книжки про анатомию и физику и что у меня одержимость торшерами. Не густо… Нужно что-то срочно делать со своей жизнью, иначе я умру, а этого никто кроме моей бедной матери и не заметит.
Внезапно я услышал какой-то странный звук, доносящийся с улицы. Я выпрямился во весь рост и повернул голову в сторону входной двери. Звук доносился оттуда. На часах была половина семи вечера, так что моя тревожность спала, так как грабители не планируют свои вылазки в столь раннее время. Но рычащие звуки не прекращались. Будто бы кто-то стоял за входной дверью и что-то то ли ел, то грыз.
Я медленно и тихо направился в сторону своей деревянной двери и посмотрел в глазок. Пусто. Но звуки отчетливо доносились оттуда. Значит, это что-то маленькое, раз я не вижу его в глазок.
Я слегка приоткрыл дверь, чтобы одним глазком посмотреть на то, что было вне поля моего зрения, как закричал от ужаса и неожиданности.
– Святой боже! – Я схватился за левую грудь.
На меня уставился енот с окровавленной пастью и тоже пропищал. Мне потребовалась секунда, чтобы осознать, что кровь принадлежит не ему, а птице, которую он все это время грыз у меня на коврике на улице.
Животное, увидев меня, принялось идти в атаку, но я, быстро смекнув, что к чему, захлопнул дверь прямо перед его носом. Думаю, он переживет такое оскорбление личности.
Я шумно выдохнул через ноздри, так как не ожидал увидеть енота прямо у себя под дверью. Но у этого четвероногого были другие планы. Я повернул голову в сторону двери и увидел, как он буквально проныривает сквозь нее. Но как такое возможно?
– Что за чертовщина?! – ужаснулся я.
Енот же, поняв, что оказался внутри, побежал на меня. Я, будучи медиком, знал, как опасны еноты, так как являются переносчиками бешенства. А так как он не намерен был сдаваться и смотрел на меня агрессивно, я сразу смекнул, что пациент болен.
Я дал деру и оббежал диван. Он принялся бежать за мной. Я схватил с дивана кремовый плетеный плед и выставил его вперед в качестве линии обороны, но еноту все было по боку. Он лишь продолжал фыркать и рычать. Когда он вновь побежал в мою сторону, то я кинул в него одеяло и побежал в сторону кухни, прямиком на столешницу. Не знаю, почему я не сообразил чем-то вооружиться, например, скалкой или чем-то еще. Енот добежал до подножья стола и посмотрел на меня своими черными угольными глазами снизу вверх.
Я победно улыбнулся, поняв, что он не допрыгнет. Мне что, показалось, или он улыбнулся мне в ответ? Это все уже было неважно, так как, если вы не знали, как и я, то еноты отличные прыгуны. А как я узнал про это? Эта скотина прыгнула прямо на меня. Я от испуга отшатнулся, запнулся о свою же ногу и упал прямо на пол. Ну, и по классике, вновь тьма.
