Я шлялся по Харькову, дышал его воздухом, глазел на вывески, преображённые улицы, наворачивал резиновые пирожки с картошкой, рассматривал новые станции метро.
Пил – по-взрослому – в гостях у Лицина, Арефьева, Бонифация…
Электрошурка как в воду глядел.
Харьков вылечил. Всё сняло как рукой.
С этого, собственно, и началось.
Я прилетел в Кёльн, и через пару часов – электричкой – добрался до «родного» Ифгаузена.
Дома – сварил себе кофейку покрепче, открыл окно и включил комп.
Далее – крупными буквами – набрал: «Бабло Бабилона»…
«Всьо-аддам-есльы-тебьа-этта-ащасльывьыт!»
Не можешь разобрать, читатель?
Сбегай за очками, я подожду.
Ну что, нацепил окуляры?
Повторяю специально для тебя:
– Всьо-аддам-есльы-тебьа-этта-ащасльывьыт!
Опять не понял? Объясняю по новой. Понимать – от тебя не требуется. Ты же читатель? Вот и читай. И не «про себя», а вслух. Не дрейфь, дуй смелей! Тебе ведь русским языком написано, чёрным по белому:
– Всьо-аддам-есльы-тебьа-этта-ащасльывьыт! (упрощённо – «Всё отдам, если тебя это осчастливит!»).
Да, чуть не забыл! Вещай не в гордом одиночестве, а в компании двух-трёх собутыльников – чётко, слаженно (от слова «лад», а не «лажа»), на одном винно-водочном дыхании с ними.
И главное – в темпе «престо», мелким помолом. И не на ушко собутыльнику, а в микрофон, который подло усилит и разнесёт по залу каждую твою оговорку, каждый досадный твой ляп. Так что давай. Строго по тексту, и чтоб никакой мне отсебятины.
А проколешься, пропустишь буквицу или ляпнешь вместо неё другую – значит, не умеешь ты, читатель, читать. Какой же ты после этого читатель?
Профан ты. Невежда. Стажёр-дилетант. Городской сумасшедший. Такие – дирижируют дома патефоном, поют серенады в общественных банях и заваливают стихами серьёзные коммерческие издания. И делают это не за бабки, а исключительно по зову сердца.
Короче. Бабки за такую работу не положены. Поэтому от меня (не от покорного, как лукавят иные писъменники, твоего слуги, но от подлого и мстительного шефа-изверга!) ты не получишь ни копья. И это – за целый вечер декламации набивших оскомину текстов, доставших тебя по самое «не могу».
Ну что, кайф ниже среднего?!
Примерно в такой же переплёт попадали мы с Андреем Неживенко, Диогеном и Бонифацием, когда, вперившись в ноты, – на пропахшей подгоревшими цыплятами кабацкой сцене – каждый вечер под коду – херачили в унисон зубодробительную тарабарщину, сочинённую нашим же бас-гитаристом – Электрошуркой.
«Всьо-аддам…» – с невозмутимым видом, – как будто въезжаем в этот умопомрачительный набор нот.
Как любила повторять Марина, моя бывшая жена: «Такое – не для среднего ума».
Любила ли меня Марина?
Всё отдам!..
Кстати, мы прожили двадцать семь лет.
Чтобы понять, о чём это я, попробуй, дорогой читатель, изречь такую, например, сентенцию: «Увы, любовь прошла!».
Не тушуйся, – я помогу.
Готов?
Поехали, три-четыре:
– Увы, любовь прошла!
Ну что, получилось?!
Молодца, Максимка!
Повтори заклинание ещё раз.
Повтор сей не гарантирует, что испепеляющие, сносящие тебе башню думы мгновенно улетучатся. Как тараканы – после освежающего дихлофосного ливня. Напротив – они никуда не денутся. Как те же тараканы.
Но благозвучный, легкоусвояемый тезис втемяшится в черепушку так, что – разбуди тебя среди ночи, и выдашь ты наизусть – без сучка, без задоринки: «Увы, любовь прошла!».
Это тебе не «Всьо-аддам…», о которое можно вывихнуть язык и покалечить мозги.
