КГБ против СССР - страница 21

– А что не так? Непосредственные доказательства его причастности к убийству Ибраимова нами найдены!

– А следы того, кто его направил, нет! Если верить его записке, то почему тогда он бомбу не пронес в здание ЦК Компартии Киргизии? Тогда бы куда больше убил киргизов, чем тайно, ночью в кровати одного, пусть и высокопоставленного! Вошел бы сразу в историю, и не пришлось бы писать оправдательных предсмертных записок. Если ее, конечно, вообще он написал… Вы разве не помните, о чем нам говорил Юрий Владимирович перед отъездом?

– Не надо слова руководства понимать так буквально, – отмахнулся Бобков. Слова генерала показались Колесниченко неубедительными.

– И все– таки. Вы, конечно, старше меня по возрасту, и по званию, но руководитель следственной группы все– таки я. И я требую предоставить мне прямую связь с председателем КГБ СССР Андроповым. Если он меня не поймет, не услышит – это будет его решение. Но влиять на него и, тем более, дезинформировать вы, как человек военный, не имеете права.

Бобков с чувством усталой обреченности посмотрел на молодого упрямца.

– Да нет, – сказал он. – Он поймет и услышит. Вот только, будет ли это хорошо.

– Я, Филипп Тимофеевич, не Христос – чтобы все, что я делал, было хорошо. Так я могу позвонить?

– Звони. Только отвечать за последствия будешь сам – даже в том случае, если до конца их не осознаешь.

Андропов выслушал доклад Колесниченко внимательно и не перебивая. В конце сказал буквально два слова:

– Возвращайтесь в Москву. Оба. Книжку везите с собой. Следствие еще не окончено.

08 декабря 1980 года, Москва, Лубянка

– Ну и ну, – с порога начал Андропов, когда Колесниченко и Бобков вошли в его кабинет. – Никак не мог ожидать такого демарша от генерала КГБ… – Бобков опустил глаза – он понял, что его непосредственный начальник ведет речь о книжке, которую он намедни пытался от него утаить, но сделал это как– то посредственно и непродуманно. Колесниченко было непривычно видеть человека такого уровня потупившим взор, пускай даже и перед председателем самой могущественной силовой структуры в СССР. – Добиться таких результатов в столь короткий срок, и попытаться обойти вниманием самую главную находку, которая может привести нас к действительным заказчикам и организаторам не только этого убийства, но и, возможно, целой цепочки других преступлений!

– Товарищ генерал армии, я лишь хотел предотвратить возможные народные волнения в республике, – вяло начал оправдываться Бобков, чья логика и последовательность мыслей еще вчера удивляли следователя. Оттого сегодняшние его оправдания никак не ассоциировались в мозгу с образом всесильного и умного генерала госбезопасности. – Сами понимаете, что такая находка, вкупе с предсмертной запиской Смагина, может значить только одно: что все представители власти, являющиеся киргизами, на своей родине находятся в постоянной опасности. Сколько еще таких книжек разошлось по всей Киргизии? Быть может, Смагин был лишь представителем какой– либо преступной группы, которая поставила убийства киргизских политиков на поток? А, даже если нет, где гарантия, что, опасаясь за свою независимость, киргизы не начнут убивать русских, так сказать, впрок? Мы с Владимиром Ивановичем уже видели некое подобие народного выступления в Чолпон– Ате, и повторение его…

– Я понимаю. Я тоже сначала так подумал, – ответил Андропов, снова удивляющий собеседников своим глубоким знанием оперативного материала и умением просчитывать на два шага вперед. – А потом вспомнил, что во время одного из приемов в ЦК Компартии Узбекистана видел точно такую же книжку на столе у Рашидова. Было это месяца два тому назад, когда нашу делегацию туда отправили с целью вручить Рашидову очередной вымпел за победу в социалистическом соревновании по сбору хлопка. Он, как вы понимаете, в очередной раз рапортовал о своих «успехах», складывающихся, в основном, из приписок, а мы от имени партии, все еще блуждающей впотьмах относительно его истинного лица, должны были его чествовать и премировать. И вот тогда взгляд мой случайно упал на такую вот книжку на его столе. Я еще тогда подумал: что бы ей у него делать? Какое отношение он имеет к Киргизии? И тут, вдруг, такая находка! Да вы садитесь, товарищи…