Наконец, Фабриса привели в порядок. Теперь, увидев его, Кастодия готова была поклясться, что все они допустили ошибку.
Аристократичные черты лица и волевой взгляд, чёрные блестящие волосы и покрытая загаром кожа, красивая форма губ и острая линия скул, на которой был узкий длинный шрам.
– Теперь признайся: кто ты? – внимательно смотря в глаза невольника, спросила Кастодия. – Ты ведь понимаешь наш язык?
Фабрис уже успел оценить обстановку. Этой девушке позволяется делать многое, но решения остаются за Филом. Если он и признается, опекун лишь поднимет его историю на смех.
– Понимаю, – наконец, ответил он.
– Кто ты? Как тебя зовут?
– Фабрис.
– Как ты оказался у Этана?
– Он подобрал меня, – нехотя отвечал мужчина.
– Где? Почему он не отпустил тебя?
– Ты задаёшь слишком много вопросов.
Кастодия опешила от такой наглости. Некоторое время она молчала, стараясь разгадать стоящего перед ней мужчину.
– Назови свою фамилию, – наконец, сказала она.
Фабрис решил, что вряд ли это поможет девушке что-то узнать, не отправится же она во Францию.
– Дюбуа.
– Ты не ирландец?
– Нет.
Кастодия продолжала внимательно смотреть на мужчину, и он не отводил взгляд.
– Я знаю, как прежний твой хозяин обращается с рабами. Здесь же такое недопустимо. Лачуги – чистые, еды – больше, плеть рименяют в редких случаях. Надсмотрщик строг, но не жесток. Работать будешь на плантации. Если удастся, переведу тебя в дом. А теперь ступай.
Не кланяясь и не прощаясь, Фабрис вышел из комнаты, оставив Кастодию в задумчивости.
Слова девушки оказались правдой. Домики действительно были чистые и просторнее. Постельное бельё не было засаленным и не кишело клопами.
После того, как Фабрис подкрепился довольно сносной похлёбкой, его отправили в поле.
К другим рабам он был привязан тонкой верёвкой. Плантацию окружали несколько вооружённых мужчин. Ночью дверь лачуги, в которой Фабрис спал с несколькими рабами, заперли. Окна с наружной стороны были заколочены двумя досками крест-накрест. Даже если Фабрис вышибет дверь, на шум прибегут все сторожа. Если и совершать попытку побега, то только днём.
С появлением нового раба Кастодия перестала себя узнавать. Теперь она каталась верхом вдоль плантации, усиленно разыскивая Фабриса. С самого утра, едва проснувшись, она спешит туда в надежде увидеть его. Кастодия полюбила наблюдать за мужчиной. Она хотела поговорить с ним, но не осмеливалась. Надсмотрщик сделает всё, чтобы не подпустить леди к рабу, а Фил, узнав о такой выходке, придёт в бешенство. Поэтому Кастодии оставалось только смотреть на Фабриса, гадая, кто же он такой.
Лишь единожды девушке удалось приблизиться к невольнику, но всего на секунду. Когда он поднял на неё глаза, полные ненависти, она поспешила уйти от него подальше.
Но на этом её поездки не завершились. Кастодия не могла не видеть Фабриса больше суток. Бессонными ночами она задавалась вопросом: почему её так тянет к этому мужчине? Почему в округе, на Виргинских островах, во всей Англии, она не встречала никого, кто бы прочно засел в её мыслях? Ведь Кастодию окружало немало достойных мужчин, почему же именно раб стал предметом её дум?
Этим вечером Кастодия была приглашена к своей подруге. Как выяснилось позже, помимо неё гостил француз, друг хозяина поместья. Вспомнив фамилию Фабриса, ей не составило труда предположить, что и он француз.
Как только появилась возможность поговорить с Жаном без свидетелей, Кастодия сразу же перешла к волнующей теме:
