КИРА В ФОКУСЕ - страница 2

Хорошие матери в соцсетях выкладывают исключительно фотографии лучезарно улыбающихся отпрысков, вызывая вопрос: “Ну как вы смогли затащить ребенка на такую высокую гору (долететь до такой далекой страны, досидеть с маленьким ребенком в ресторане до такого позднего часа – подставь свое) и сохранить его в таком радостном расположении духа?”.

Кира, пусть и только теоретически, понимала, что, во-первых, не нужно сравнивать, как сказал кто-то умный, свое закулисье с чужой сценой (с таким посылом она в целом боролась с комплексом неполноценности, логичным образом вызываемым и подпитываемым соцсетями), а во-вторых, что детские (да, в общем-то, и не только детские) воспоминания зачастую создаются через негатив и форсирование. Вроде и ботинки жмут, и есть хочется, и надоело уже бесконечно идти на эту гору, но для фотографии все распрямились, улыбнулись, и – внимание – магия случилась.

Через пять лет, когда мы показываем кому-то, как мы залезали на эту гору с трехлетним ребенком (которого мы большую часть пути несли на себе, а те метры, что он шел сам, сопровождались нытьем), нам уже и самим кажется, что было очень здорово, весело, приятно. Память ведь такова, что мелкие неприятные воспоминания зачастую выталкиваются на задворки, притесненные тем, что “было же здорово”. И отлично, что это так работает.

Хорошие матери в разговоре с другими матерями непременно обсуждают вкусные рецепты из биопродуктов, которые они каждый вечер выносят на красиво сервированный стол, вокруг которого сидят муж и трое детей в белых наглаженных рубашках, которые к шести вечера, после детского сада, не потеряли своей белизны. Конечно, на столе есть свечи, а накрывали этот стол, собственно, эти самые дети, которые с удовольствием, без какого бы то ни было внешнего давления, без ругани или стимуляции сладостями или мультфильмами помогают родителям с домашними делами. Конечно, одежда мамы, папы и детей в одном стиле, как на фотосессии. Конечно, каждый ребенок ходит на три-четыре кружка (собственно, делается скорее для успокоения родителей, а не для развития ребенка), каждое воскресенье говорит с родителями только по-английски и является при этом счастливой личностью, которая спустя тридцать лет не станет плакать в кабинете психотерапевта, раскапывая детские травмы.

Хорошие матери используют только игрушки из натуральных материалов. Никакого пластика – ведь он токсичен.

Хорошие матери всегда в курсе, что у ребенка произошло за день в яслях, школе, садике, потому что они задают правильные вопросы и потому что ребенок привык, что у них крепкие, доверительные отношения.

А точнее так: если дети маленькие, они ни в какие ясли-садики вовсе не ходят, ведь хорошая мать – наверняка адепт осознанного родительства, спящая вместе со всеми своими детьми на трехспальной кровати, носящая ребенка в слинге до двух лет (Киру занесло мыслями и она, как человек справедливый, приостановилась – тут ведь и правда непонятно, что правильно, а что нет, а цель Киры была судить, но не засуживать).

От хороших матерей дети никогда не услышат: “Мне некогда”, “Давай быстрее одевайся” или “Если не почистишь зубы, сказку читать не будем”, потому что они эффективно управляют своим временем, не торопят детей (чтобы не создавать у них комплексы, неврозы, и так далее), а также не используют угрозы, зная о бесполезности этого психологического приема и его вреде для детской психики.