Кирзовая сумка - страница 11
А с матерью было еще комичнее. Она никогда не училась, грамоту не знала, а в обиходе ее проскакивали труднопереводимые слова. Например, когда на окраине села расположилась нефтеразведочная экспедиция со своими вагончиками, она называла эту организацию не иначе как «испи? диция», а ее сотрудников – «офтяники». Переехав в город к дочери, она шифоньер называла «фанер». В пенсионной ведомости она рисовала первые три буквы своей фамилии, которые выучила за несколько месяцев сельского ликбеза.
МИМОЛЕТНОЕ ЗНАКОМСТВО
Еще на ветках ни листочка,
Сквозь гомон улиц городских,
Куда ты, маменькина дочка,
Куда ты, в туфельках таких?
Этот отрывок из лирического стихотворения московской поэтессы Ларисы Таракановой почти сорок лет не выходит у меня из головы.
Небольшая предыстория. Летом 1972 года на тюменской земле проходил литературный праздник. Десятки известных писателей и молодых собрались сначала в областном центре, а потом разъехались по районам. Аромашево, где я работал в райгазете, они почему-то обошли и остановились в соседнем Сорокинском районе. Я переговорил с редактором Леонидом Устюговым, и он откомандировал меня туда как спецкора. Сорокино я знал хорошо. Не так давно село Кротово, где я учился, было в подчинении этого района; местный военкомат призывал меня в армию. Здесь было много знакомых, но главное, в сорокинском фотоателье обосновался мой хороший приятель Николай Попов. Он то и известил меня по телефону о приезде высоких гостей.
Так, благодаря «зоркому глазу» Николая Петровича, в моем альбоме появились фотокарточки с того литературного мероприятия: вот я в группе писателей, а на двух других снимках о чем-то говорим, а может, даже спорим с Ларисой Таракановой. Совсем недавно у двадцатилетней девчонки вышла книжка-первенец «Птица воображения», и она наизусть продекламировала мне несколько стихотворений. С легкой руки знаменитого омича Леонида Мартынова, теплых рекомендаций Булата Окуджавы и Юлии Друниной ее по этому небольшому сборнику приняли в Союз писателей.
Я рассказал Ларисе о трагической судьбе местного поэта Владимира Белова. Она сочувственно жалела, что их плотный график литературных мероприятий не позволяет ей встретиться с этим человеком.
С той памятной встречи прошло почти сорок лет. Какой она теперь стала, хрупкая московская блондинка? Из публикаций знаю, что Тараканова была делегатом 17 съезда ВЛКСМ, а это, по советским меркам, тоже немалый взлет. Сегодня у Ларисы Владимировны семь поэтических книг и замечательные исследования жизнедеятельности Петра Столыпина.
Говорят, что поэты нынче ни в чести. Но это ни про ее проникновенное творчество
…Что делать мне на празднике чужом?
Помалкивать. Потягивать боржом.
И из себя глядеть, как из дупла,
и чуять наступление тепла.
«ГОВОРИТ АРОМАШЕВО»
(к 40-летию районного радиовещания)
В старом здании аромашевской восьмилетки поручили организовать радиоредакцию. Наспех отремонтированное помещение обставили мебелью и необходимой радиоаппаратурой, в которой я мало что понимал. До армии знал дешевенький приемник – проигрыватель «Серенада», за который мать выложила в промтоварном магазине почти месячную зарплату. Приставленный для технического обеспечения долговязый связист Женька Артемов успокоил меня и показал, как нужно щелкать магнитофонной клавиатурой.
С месяц я присматривался, прилаживался к технике звукозаписи и столько же стажировался на областном радио. Вещание планировалось проводить два раза в неделю по 15 – 30 минут. Никогда бы не подумал, что эти минуты так «прожорливы»: чтобы их заполнить, приходилось пылиться по совхозным дорогам: готовить материалы с полей и ферм, привлекать к выступлению специалистов сельского хозяйства и других направлений. В семь вечера подходили дикторы – зав. отделом культуры Лидия Петрова и звонкоголосый школьный трудовик Валентин Плесовских. Я с волнением включал тумблер, и трансляция растекалась по проводам, словно по жилам, на двадцатитысячную аудиторию района. Иногда по техническим причинам радиопередачи срывались, и идеологический куратор Тамара Николаевна Терентьева меня слегка журила.
Похожие книги
