В галерее я нашел Роуз быстро. Поздоровались, но она тут же сказала, что еще минут двадцать должна заниматься своими делами. Пожал плечами:
– Конечно, дорогая, работа – главное. Я пока похожу, полюбуюсь картинами.
Действительно, ходил, рассматривал все эти выставленные художества. Оказывается, чем больше художник чудит, тем больше его творчество ценится. Иногда просто смешно смотреть на «украшающие» стены нелепицы. В уголке небольшого зала увидел Молли. Удивился – хотя чему удивляться, она же пытается рисовать. Наверное, пришла посмотреть работы. Не стал подходить – о чем говорить? Да и с дамой я здесь. Но стал чуть в стороне, наблюдаю. Интересно, что она будет смотреть.
Заодно и ее рассмотрел. Почему-то вспомнилась Северная Ирландия, жаркое лето, девушка в окне дома напротив. Мы были задействованы в операции против ирландских террористов. Англичане не больно-то любят вмешательство американцев в дела на их территориях. Но Ирландия для Штатов – не какая-нибудь «Индо-Бразилия», у каждого американского ирландца куча родичей и приятелей в Ирландии. И террористы шмыгают туда-сюда. Вот мы и сидели втроем четыре дня в небольшом домике, бесцельно ждали приказа. Матерились, что питаться приходится консервами, даже разогреть их на очаге не разрешалось – дымок над нежилым домом могли заметить. А рыжая девушка в доме напротив была весьма хороша. Парни скрипели зубами, когда она вечером появлялась в освещенном окне почти неглиже. Дурацкое воспоминание…
А Молли смотрела на три похожие акварели с видом аллеи, цветов и деревьев вдали. Небольшую картину маслом я сначала не заметил, так как она на нее не смотрела. Об этих акварелях Молли оживленно разговаривала с солидной дамой. Неожиданно они обе рассмеялись, и Молли повесила на две акварели карточки «Продано». Вот так да, значит, она уже не только смотрит! Теперь внимательно посмотрел на акварели. Не похоже на соседние картины. Не знаю термин, но довольно жизненно. На картине маслом пейзаж с видом на реку, но смотрится она как-то тускло. Хотел подойти, поздравить с продажей, но тут ко мне вернулась Роуз, очень довольная, – оказывается, договорилась с хозяйкой о взаимодействии. Проговорилась, что будет чаще приезжать в Нэшвилл.
Не среагировал, хотя, возможно, она ждала каких-то слов. Не дождалась, предложила поехать в Ets Restaurant. Возможно, это рядом с ее отелем. Но я возразил, что the Stillery Midtown лучше. На самом деле не уверен в этом, так как в предложенном ею ресторане не был и даже не знаю, где он. Но я приглашаю, я и должен определять все. К тому же с самого начала нужно показать, кто в доме хозяин. Посидели в ресторане, послушали не очень-то хорошего певца, завершили вечер у Роуз в номере.
Роуз задержалась в Нэшвилле на неделю, хотя дел у нее здесь, на мой взгляд, никаких не было. Надо было бы прервать наш совместный отдых раньше, просто по возможности оттягивал отъезд в Орегон.
Молли
Все-таки я не права, когда думала, что масло мне никогда не подчинится. Одолеваю. Медленно, но осваиваю то одно, то другое. Жалко, что столько времени приходится тратить на добывание хлеба насущного. Самые светлые часы теряю в кафе Флоренс. Только раз в неделю у меня выходной, когда почти все время можно отдать работе. Может, я зря называю для себя часы борьбы с красками работой. Как выразился Билл, когда я случайно огорченно призналась, что вся дневная работа пошла насмарку: «Работа – это то, за что деньги платят». Конечно, мне за мою возню с красками никто деньги не платит. Нет у меня ничего, что можно было бы выставить на продажу. Пока удалось научиться смешивать цвета так, как задумано, – маленькое, но достижение. Теперь разобраться бы с перспективой. Почему в акварелях у меня не было этой проблемы? Что здесь мне мешает? Снова и снова рисую одно и то же. Каждый раз убеждаюсь в ошибке.
