Горшок и кацавейка
История трактирщика Дорожкина
Верьте мне или нет, но иной раз фамилия человека на его судьбу гадает. У меня так вот и получилось – сколько не искал, какой работы не пробовал, а стал-таки держать постоялый двор. Потому что фамилия моя Дорожкин. Фёдор Дорожкин, к вашим услугам. Заезжайте почаще к нам, всяк знает – тут и тепло, и сенца для лошадок – целый сарай. Лошадям – сено, проезжим – самовар всегда пыхтит, а кто покушать изволит – милости просим, и в этом отказу не будет. Водка есть – товар платный, знамо дело, а вот наливочку, какую я самолично делаю – только по уважению подношу, как угощенье.
Местные меня уважают, потому что Фёдор Дорожкин свое дело крепко знает. Для крестьян держу лавку со всяким товаром, в хозяйстве необходимом. И крупу, и хомуты, и другую всячину. До поры был я холостым, а потом обженился, стало быть. А как это случилось, только вам расскажу.
Заехал как-то раз по весне барин, да не один, а с супругой своей, а при ней горничная в услуженье состояла. Барыню я не разглядел, а как увидал я её служанку, так заныло ретивое моё сердце. Сама Фёкла, румяна, словно свёкла. Это так, к слову, прибаутка. Фёкла была не то чтоб румяна, как крестьянские девки бывают, она румянец имела нежный, брови у неё были коромыслицем, губки алые, как маки. Эх, думаю, привелось тебе, Фёдор, такую встретить, да не возьмёшь ведь её. Небось, холопка, кто ж отдаст за вольного?
Как нарочно, вода разлилась, дорога стала непроезжая, совсем, как сейчас. Я вёсь извёлся, думаю, вот беда – кабы уехали, я б её из сердца выкинул – ан нет! С каждым днём всё глупее делаюсь, ещё и оттого, что Фёкла на меня как посмотрит, так точно рублём подарит. Но потом вижу – я ей не по сердцу пришёлся. Да к тому же больно барыня капризная была, на шаг девку не отпускала. Так только, кушанье подать, а всё остальное время они наверху были. Барыня, решил я, хворая. Может, барин её на кумыс везёт лечить. Так я почему-то подумал, но спросить так и не решился.
Сижу я однажды в лавке своей, один. Дело было к вечеру, и неожиданно мороз ударил, льдом всё покрылось. Слышу – заскрипели полозья – приехал кто-то. Ну, думаю, из ближнего села кто-то из крестьян за товаром. Открылась дверь, входит старая-престарая бабушка, вся скрюченная, как трость у барина, ну прямо загогулиной. Я ей:
– Доброго здоровьица, зачем пожаловали?
Она мне:
– Сам догадайся, милый человек.
Я говорю:
– Либо крупы какой, либо из одёжи чего.
Тут она выпрямилась, я остолбенел: сама Крутилина прикатила!
А надо сказать, что бабка Крутилина славилась на всю, почитай, губернию, как колдунья. Но только для простолюдинов. Кто повыше, так у тех свои сказки, а кто попроще – боялись её, как дрова огня. Я-то сам не из простых буду, у меня отчим купец, за то меня власть уважает. А с народом я каждый день встречаюсь – то один покупщик чего расскажет, то другой. Знал я про Крутилину, хоть не видал никогда.
– Сами скажите, чего вам, бабушка, – говорю уважительно, а у самого жилки да поджилки так и трясутся.
– Хочу я, мил человек, горшок купить.
– Это завсегда пожал-те, горшков у меня много, мне их из гончарни возят.
– Так то глиняные, а мне чугунок нужен. Смекаешь?
Как тут не смекнуть, не иначе как зелья варить, – думаю.
Достал чугунный горшок, показал ей, повертела она его, и ставит на прилавок. А у меня тут мысль хитрая зародилась. Раз в жизни встретился с колдуньей, другого раза может, и не будет. Стал я ее обхаживать.
