– Тут недалеко, в сторону Полоцка километров двадцать. Сейчас Светлого заберём, он объяснит точнее.
Серёга Светлый был самым высоким в бригаде. Он стоял возле подъезда своей шеснадцатиэтажки, сверкая на утреннем солнце светлой головой, и приветственно махал рукой.
– Короче, – пояснил он, как только машина тронулась, – я вчера ехал из Полоцка на дизеле, а там трактор поле допахивал. Должны успеть раньше других.
Другие – это конкуренты, такие же фанаты – любители с металлоискателями. Развелось их в последнее время и, несмотря на всяческие запреты и ограничения, с каждым годом становилось только больше. Кто первым успевал на свежеперепаханное поле, тот и собрал всё самое интересное. И не важно, что это поле было выбито в прошлом году. Перепахали, – и опять можно собирать монеты. Дело в том, что приборы цепляют монеты неглубоко – 15 – 20 сантиметров, а плуги пашут землю намного глубже. Или какая-нибудь крупная железяка лежит рядом с монетой и забивает своей массой её сигнал. А плугами их раскидало в разные стороны, – и… вот она!
Если на какое-нибудь интересное место приезжаешь через неделю после того, как поле перепахали, то оно всё уже будет вытоптано следами конкурентов. Что-то найти всё равно можно, но это уже не то.
– А что там за корчма, не выбитая что ли? – Спросил Седой, срывая машину с места на светофоре, едва загорелся жёлтый сигнал.
– Осторожней! – Напрягся Светлый, сидевший рядом с водителем. – Как не выбита… выбита, конечно, но не так как другие. Её на картах нет, мало кто про неё знает. Там дальше другая есть на берегу Двины, вот та выбита под ноль.
– Это, где Олег скелет женский выкопал? – Уточнил Серый.
– Да. Он там пошурфить решил, дошёл до подвала, вот там она и была закопана.
Шахтёрским термином «шурфить» на профессионально-любительском сленге называлась тяжёлая работа, когда на небольшом участке копали вглубь, тщательно прозванивая каждый слой грунта. Седой старался избегать таких моментов, предпочитал больше двигаться и копать только то, что сверху. Хотя признавал, что определённый смысл в этом был.
– А как он определил, что скелет женский? – Заинтересовался Седой.
– Волосы длинные и заколка какая-то была в волосах, старинная.
– А что он с ней сделал? – Подал голос заднего сиденья Мишка.
– Заколку забрал, скелет на месте оставил, – пояснил Светлый, как ребёнку несмышлёнышу.
– Не наоборот же, – добавил Седой.
Сзади расхохотался Серый:
– Я представил, – еле выговорил он, давясь от смеха, – как Олег, озираясь, закапывает заколку поглубже, а потом скелет на плече заносит в подъезд. А из окон соседи смотрят, обалдевшие.
Теперь уже все расхохотались.
– Я не понял, – сказал Седой, покосившись на Светлого, – как ты определил, что там была именно корчма, а не хутор какой?
– Вычислил. Посмотришь потом сам по карте. Там, в этом месте дорога раздваивается, причём, одна поворачивает под прямым углом. Это – основная, Витебск – Полоцк. (Не современная, а старинная. Современная дорога проходит немного в стороне). С трёх сторон на одинаковом расстоянии были деревни. Рядом ручей в глубоком овраге и мост через этот овраг. В таком месте просто обязана быть корчма. А на карты она не попала, потому что все пользуются картами, из которых самые старые – середина девятнадцатого века. Если корчма там была раньше, то на карты могла и не попасть.
– Да, уж, железная логика, – проворчал Седой. Непонятно было, то ли он согласен с аргументами, то ли ехидничает.
