Клады и кладоискатели - страница 17

На краю поля Седой долго объяснял Мишке, как пользоваться прибором.

– Ставишь режим на «все металлы», вот так…, мощность немного не до конца, чтобы меньше железа цеплялось. Теперь прислушайся.

Он провёл Мишкиным прибором по краю поля. Тот отозвался целой очередью однотонных звуков.

– Ого, сколько железа! Вот на него не обращай внимания. А всё остальное копай. Смотри на прибор, если показывает вот этот сегмент и всё, что справа от него – копай. Это цветмет. Мусор: всякие там пробки, проволоку, гильзы и другое, на поле не выбрасывай, а то через год приедешь, и опять будешь тратить время на выкапывание этой же пробки или гильзы.

– А куда его?

– Я в карман складываю. Видишь, у меня в каждом кармане пакеты из-под молока. В одном будет мусор, в другом: – кусочки меди, латуни, – всё, что можно сдать на цветмет. А вот в этом будут монеты и всё, что представляет интерес: пуговки, крестики и так далее. Мусор можно вытряхивать периодически, лучше – на обочину дороги. Это, чтобы он больше никого не отвлекал.

Ушедшие вперёд Серёги сошлись вместе и что-то разглядывали.

– Что там у вас? – Крикнул Седой.

– Копейку петровскую поднял, – ответил Светлый, пряча в карман добычу, – убитая, наглухо.

– Жалко, что убитая, – прокомментировал Седой, – ну, что, выдвигайся параллельно крайним следам, а я пойду следом.

Чтобы проверить всё поле, распаханное на месте бывшей корчмы четвёрке «рыбаков» понадобилось пройти по одному разу в одну сторону и обратно. На всё ушло около часа.

Подвели итоги. У Светлого – одна копейка Петра Первого, одна копейка Николая Первого и пуговица «орёл на пушках»*. (*Пуговица царского солдата-артиллериста). У Серого – две «боратинки» и гривенник Екатерины Второй. У Седого – одна «боратинка», пятнадцать копеек 1930 года, бронзовый крестик-«листик» и пуговица с царским орлом. У Мишки – только одна «боратинка» и обломок от крестика.

– Нормально для начала, – похвалил его Светлый, – если «боратинку» сумел зацепить, то что-то более крупное точно не пропустишь.

Серый чувствовал себя счастливее других:

– Я сегодня уже не зря съездил, – он дал всем полюбоваться найденным гривенником, – ну, что, переходим на основное поле?

– Я, пожалуй, пробегусь по следам новенького, проверю качество работы, – Седой направился обратно на выбитое поле, – потом присоединюсь к вам.

– А я сначала поищу, где здесь мужской туалет. – Мишка положил на траву прибор, снял рюкзак, – что-то у меня с непривычки живот бунтует.

– А это тут везде, – засмеялся Серый, – хоть в каждую выкопанную ямку, что б труд зря не пропадал.

Мишка направился в заросли малины на краю оврага.

Седой прошёл по Мишкиным следам до конца поля, развернулся и направился обратно. Мишка пропустил только гильзу от автоматного патрона и кусок алюминиевой проволоки. Так что, качество работы новичка можно было оценивать на «отлично».

– Смотри, что я нашёл, – привлёк его внимание Мишкин голос. Он стоял на краю поля между пахотой и малинником и держал в руках какой-то чёрный предмет.

– Снаряд, что ли? – Седой издалека никак не мог рассмотреть, что у Мишки в руках.

– Не. Тут кувшин какой-то и вроде даже с монетами.

– Иди ты! – Седой воткнул лопату, прислонил к ней прибор и поспешил к Мишке.

– Понимаешь, – скороговоркой рассказывал Мишка, пока Седой приближался, – я хотел заглянуть в овраг, подошёл к его краю, а земля обрушилась. Я съехал вниз вместе с кустом малины. Сходил в туалет, а когда стал выбираться, увидел сбоку вот эту штуку. Он вертикально стоял на краю свежего обрыва. Там слой земли только сверху, а так один песок. В общем, я его взял, он почти целый, только сверху кусок отбит и треснут сверху донизу. Сверху в нём какая-то труха была с песком вперемешку. Я всё выгреб, а дальше вроде монеты. Только они как спрессованные, сам посмотри.