– Да.
Девочка выгнула бровь.
– А это хорошо?
– О да, но из-за этого есть хочется!
Мгновение Нэл смотрела на него, пытаясь понять, не шутит ли он, но, увидев, что малыш совершенно серьёзен, рассмеялась.
– Что? Что я такого сказал?
– Ничего… ничего… Сколько тебе лет? – спросила она, стараясь сделать серьёзное лицо.
– Шесть с половиной!
Нэл кивнула.
– Это всё объясняет.
– Эй! Я не ребёнок!
– Я не говорила, что ты ребёнок. А мне двенадцать лет, – сказала девочка, садясь на траву.
Мика окинул взглядом её чёрное платье с рюшами и лакированные туфли, немного подумал и слегка пожал плечами.
– Ну, это тоже не очень много.
– Может быть, и нет…
– Как тебя зовут?
– Наэль, но все зовут меня Нэл. А как твоё имя?
– Мика. Скажи, сколько у тебя птиц? У нас в классе есть одна девочка, у неё две канарейки и ещё попугай!
– Она человек?
– Ну да… – ответил Мика так, как будто это нечто само собой разумеющееся.
Нэл помрачнела.
– Ясно.
– Что?
– Ничего. Просто я не очень люблю людей.
Мика посмотрел на неё озадаченно. Обычно люди вполне нормально относились к себе подобным. Конечно, порой они не ладили друг с другом, и Мике уже случалось видеть шумные споры, подобные тому, который произошёл между его наставницей и господином Генри, одним из школьных уборщиков (хранительница увидела, как тот выбрасывает мел), но…
– По-моему, это странно.
– Что именно?
– Ну, что ты не любишь людей.
Нэл глубоко вздохнула.
– Знаю, ты ещё маленький, но мне прямо-таки интересно, куда смотрят твои старшие, если ты даже не в состоянии узнать ёкая, столкнувшись с ним нос к носу.
– Неправда, я могу узнать ёкая! – обиженно возразил мальчик.
– Неужели? Тогда, по-твоему, из какого я клана?
– Что?
Нэл прищурилась и повторила тоном строгой учительницы, поймавшей нерадивого ученика на ошибке:
– Из какого я клана?
В глазах Мики блеснуло понимание, он поглядел на девочку по-новому, на этот раз удивлённо.
– М-м-м… – промычал он, потом слегка придвинулся к ней и принюхался.
От людей часто пахло их домашними животными: от одних – кошкой, от других – собакой, от третьих – вообще хомяком. От Нэл пахло птицей и только птицей.
– Так ты – рапаи? – догадался Мика.
– Ну наконец-то дошло! Долго же ты соображал! – насмешливо проговорила девочка.
Мика насупился.
– Эй! Я не виноват, просто у меня нос забился! И вообще, я никогда раньше не нюхал никого из рапаи!
Нэл вытаращила глаза.
– Никогда?
Мальчик помотал головой.
– Никогда. Вы же всё время летаете, и у нас в классе никто из ваших не учится! – раздосадованно ответил он.
Нэл поразмыслила. Сейчас начало учебного года, вероятно, Мика только-только пошёл в школу. В одном он прав: орлы проводили гораздо больше времени в воздухе, чем на земле.
– Это нормально, в эту школу ходит всего шесть рапаи, и я из них самая младшая, – пояснила она.
– Ну надо же, шестеро – это не очень много, – заметил Мика.
– Это потому что остальные предпочитают оставаться в горах и летать вместе с родителями.
Мика удивлённо посмотрел на девочку.
– А ты – нет?
– Ох, если бы я могла, то немедленно вернулась бы домой.
– А что тебе мешает?
– Мама. Она говорит, что надо ходить сюда из-за мирного договора с людьми и что лишь живя с ними бок о бок мы сможем сохранить мир.
Мика вздохнул.
– Моя говорит то же самое.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом расхохотались.
– Слушай, можно кое-что у тебя спросить? – поинтересовался Мика.
– Что именно?
