Читать онлайн Мотя Губина - Клара в стране кукол. Щелкунчику нужна жена

Месяц назад я потеряла маму.

Последнего человека, который хоть как-то связывал меня с этим миром. Теперь всё, что у меня осталось — это работа. И ради неё я готова жить.

Но обо всём по порядку...

Меня зовут Клара. Моя жизнь — это работа-дом-работа. Раньше сюда можно было добавить еженедельные поездки к матери, а теперь и этого нет. Я разбавляю эту рутину походами по магазинам, притом, чаще всего, по швейным. Чем не развлечение для человека, который не любит общаться с людьми? И, без ложной скромности, я — хорошая швея. Но не простая, потому что делаю одежду для кукол. Вот те самые милые платья с кучами оборок, пышными юбками, шляпками, зонтиками и милейшими кружевами.

Мастерская дальнего родственника, нанявшего меня за три копейки, когда я была ещё студенткой, за восемь лет доросла до элитного ателье для кукол в центре города. А я, в свою очередь, до старшей швеи с хорошим окладом, который было совершенно некуда тратить. Зато у меня большие амбиции — я хочу стать известным модельером кукольной одежды. Это узкая ниша, но мне бы хотелось, чтобы именно моё имя люди вспоминали первым, когда речь заходила об элитных миниатюрных нарядах.

Именно поэтому я работаю не покладая рук который год. И именно поэтому ограничиваю себя во всём, желая добиться главной цели — стать успешной, сильной и независимой. Такой, которую нельзя будет выбросить только потому, что она кажется «обычным человеком».

В тот вечер я засиделась допоздна в кабинете, подготавливая большой заказ к отправке. На миниатюрных манекенах выстроилась дюжина самых разных платьев и нарядов на все случаи жизни.

Одно платье, правда, пришлось отбраковать. Ярко-розовое, с кучей оборок. Оно было максимально милым, но слишком ярким. При последнем взгляде на коллекцию, внезапно захотелось заменить его на бежевое.

Каждый манекен с платьем был заботливо упакован в мягкую ткань, а затем сложен в транспортировочный короб со стенками. Я позаботилась о том, чтобы манекены стояли крепко на ножках, а платья не мялись при переезде. Закрыв крышку короба, я поставила его в ещё одну коробку попроще. Её уже замотала немыслимым количеством клейкой ленты, сверху наклеила надпись, обозначающую «вверх» и требование ни в коем случае не переворачивать, и поставила коробку у выхода. Придя с утра, работник передаст её курьеру, а моя работа на сегодня закончена. С завтрашнего дня начинается самый настоящий отпуск — первый за немыслимое количество лет.

Я бы его и не взяла, но последний телефонный разговор с матерью до сих пор звучал в голове:

« — Клара, — говорила она, — ты не можешь всю жизнь не доверять людям. Не можешь закрыться в мастерской, бесконечно брать новые заказы и думать, что это и есть твоя прекрасная жизнь. Посмотри вокруг, посмотри на проблемы других людей. Не зацикливайся только на себе»

Как бы я не отодвигала от себя её слова, они всё равно всплывали в голове. Снова и снова. Так что отпуск — прекрасное время, чтобы перестать думать о плохом и развеяться. Как раз… Посмотрю на других людей, как мама и хотела…

С небольшой тоской я окинула взглядом мастерскую. Конечно, я хотела отдохнуть, но моё место работы было мне как дом, моя уютная норка, в которой я могла с чистой совестью избегать общения с внешним миром. Так что предстоящая смена деятельности во время отпуска немного пугала.

На стеклянной витрине стояло наше новое приобретение — деревянный Щелкунчик в синем военном мундире. К следующей неделе ему должны были приодеть пару — прекрасную балерину в белоснежной пачке. В таком виде мы собирались представить целую композицию в подарок местному театру на Рождество. Там недавно как раз анонсировали пьесу по этой сказке.

Что меня больше всего поразило — пронзительные голубые глаза у деревянной игрушки. Они словно в душу смотрели, хотя и были нарисованы обыкновенной краской. Именно этот взгляд побудил меня забрать Щелкунчика в мастерскую.

Мужчина, гордо надуваясь от собственной важности, рассказывал, как нашёл облезлую, поломанную игрушку на своём складе. Он тогда восстановил все части, а когда приступил к рисованию лица, то оно словно само по себе получилось. Те же глаза нарисовались с первого раза, хотя обычно подобное получается с большого количества попыток.

— А ещё! Я не стал делать бороду! — говорил он. — А то чаще всего Щелкунчиков рисуют с белоснежной бородой, но по сказке-то он — принц! А принц не может быть старым!

Я подумала обо всех принцах нашего мира, возраст которых перевалил за пенсионный, но спорить с реставратором не стала. Вместо этого купила игрушку, пообещав, что она станет центральной фигурой на предстоящих пьесах.

И это — первый проект, который я хотела доверить своим швеям сделать от и до. Раньше, даже если что-то подобное и делалось, то лишь под моим неусыпным контролем. Теперь же я специально спланировала свой отпуск так, чтобы у них была полная свобода действий. Это же то самое доверие людям, разве нет?

Но уйти было словно выше моих сил…

Обойдя личные владения ещё разок, я снова села в кресло, решив в самый последний раз перепроверить все документы, чтобы у команды не появилось никаких проблем в моё отсутствие. Вдруг связь у моря работать не будет?

Я даже не заметила, как голова отяжелела, и я уснула.

****

Меня разбудил скрежет и непонятный писк.

От испуга я резко вскинула голову, а потом в страхе упала на спину.

— Что за чёрт, где я?!

Я находилась в каком-то невероятно огромном помещении. Оно, словно футбольное поле, простиралось во все стороны, насколько хватало глаз. Потолок был настолько высоким, что казалось, будто тут спокойно можно поставить небоскрёб.

Я же лежала на плотной скользкой поверхности, слегка пружинящей под моим телом.

Честно говоря, момент пробуждения был столь неожиданным, что я даже не сразу смогла сообразить… Да хоть что-нибудь!

Теперь же, приподнявшись на локтях, я глянула на себя и чуть не заорала от ужаса!

Мало того, что тело было абсолютно голым, так это ещё было не МОЁ тело! Совершенно точно не моё, потому как я никогда в жизни не обладала деревянными руками и ногами, которые крепились к туловищу на шарнирах!

Превозмогая ужас и панику, затопившие сознание, я согнула деревянную ногу в колене, которое тоже заменял шарнир. И она… согнулась… Тихо бряцнув голенью об бедро…

— Мама… — прошептала едва слышно, понимая, что и мышцы лица двигаются с большой натяжкой. Так, словно они до этого и не двигались никогда.

Если это сон, то ненормальный, неправильный и нелогичный.

Я осторожно поднялась на ноги, понимая, что они очень неустойчивые — одно неверное движение, и колени подогнутся, а я, с верхней частью туловища, окажусь снова на полу… Или что там подо мной?

Покрутившись вокруг своей оси, я заметила, что коричневый пружинистый пол под ногами, где-то на расстоянии ста метров от меня, уходит резко вверх, словно небоскрёб. И эта гладкая поверхность, кое-где затянутая шпагатами крест-накрест, мне что-то напоминает… Что-то вроде моего кресла!

Догадка так поразила, что я начала крутиться с удвоенной силой, рассматривая ранее неопознанные предметы и с паникой находя в них знакомые черты. Вот это — огромное и странное сооружение на полу — несколько картонных коробок, сложенных друг на друга. Из верхних торчат куски ткани, в которых я совсем недавно рылась.

Огромное бескрайнее море, похожее на бежевые заросли — пушистый ковёр с длинным ворсом. Его было очень сложно чистить, но я так любила во время работы погружать в него босые ноги и перебирать пальцами ворсинки, что раз в две недели отдавала на выходные в чистку.

А огромное монументальное строение передо мной с надстроенными колоннами по бокам — не что иное, как мой собственный рабочий стол! Из красного дерева, с лепниной по бокам. Я купила его себе сама в подарок на прошлый день рождения, потому что провожу за ним больше половины жизни. Каждый день. Так что это была инвестиция в моё хорошее настроение, которая принесла ускорение работоспособности, потому как стол был не только красивым, но ещё и многофункциональным.

Оставалось признать неизбежное — я в собственном кабинете. Маленькая, деревянная, словно…

Словно кукла!

Мысль пролетела в сознании, как яркая вспышка, заставив пошатнуться. Я не знаю, почему я не считала это сном. Может быть, наделённая способностью к рациональному мышлению, давно уже поняла, что сон не может быть… таким.

Поэтому, ещё раз оглянувшись, я направилась к узорчатой лепнине на ножке стола.

Во-первых, если заберусь на столешницу, то там больше обзор.

Во-вторых, там есть зеркало. Небольшое, настольное, но мне сейчас и такое будет в полный рост.

Ну и, в-третьих, там, на столе, лежало платье. То самое — розовое с оборками, которое я не стала класть в заказ. И, судя по моим габаритам, а глаз у меня намётанный, оно мне как раз должно подойти. И я знаю, насколько нелепо думать об одежде, когда ты стала куклой, но… Но в мыслях металось паническое: «А вдруг кто зайдёт?! Он зайдёт, а я тут голая!»

Одна моя часть убеждала разум, что оказаться голой куклой — это самая меньшая из наших проблем, а другая защищалась тем, что хотя бы эту проблему я могу решить здесь и сейчас.

Поэтому меня ждало восхождение. Восхождение Клары! Было бы смешно, если бы не смахивало на психоз…

Я ухватилась неровными деревянными пальчиками за край стола, а непослушные, шатающиеся ноги поставила на первый попавшийся выступ.

Тааак… Теперь подтянем тельце! Опа!

Тело, которое мне казалось жутко неуклюжим, довольно резво подтянулось, и дальнейшее восхождение прошло практически без проблем.

Где-то через десять минут я вылезла на столешницу и некоторое время просто лежала на ней плашмя, переводя дыхание. Усталости не было, но... Но было страшно и непривычно, так что дыхание сбилось не хуже, чем от длинного марафона.

Потом поднялась на ноги и огляделась…

Мамочки родные… Как же высоко!

Я, конечно, всегда гордилась тем, насколько удобный стол я смогла купить — ведь у него даже высота регулировалась, но никак не могла подумать, что сидя на нём в образе куклы, мне будет казаться, будто я на краю обрыва.

«Отсюда упадёшь — костей не соберёшь», — пронеслась паническая мысль. Следом за ней пронеслась вторая: «Костей-то у меня, похоже, нет».

И, пока я не начала слишком много думать, побежала через весь стол за платьем. Я его как раз в шкатулке оставила, вместе с образцами ткани. Надеялась после отпуска куда-нибудь пристроить. Но так, чтобы другие работники ателье его раньше времени не продали кому-нибудь без моего ведома.

Как я открывала огромную шкатулку — отдельная история. Скажу только одно: опытным путём я узнала, что деревянные руки боли не чувствуют. А ещё не ломаются. Когда я не удержала в скользких ладонях тяжёлую резную крышку, и она рухнула на одну из рук, которую не успела выдернуть, то по привычке я закричала, боясь, что останусь без пальцев, и только потом поняла, что ничего даже не почувствовала.