– Но-но-но – начал грозно подниматься Валек.
– Мальчики не ссорьтесь! – испугалась Лиля.
– Ты деревню то мою не трожь. Это еще посмотреть надо, что болото. Вот город ваш, самое болото и есть.
– Вот сейчас мудро сказал – похвалил Валерик.– Сам может, не понял, но сказал мудро. Ты извини, что-то я тоже переборщил.
Валек примирительно осел.
– Вообще – продолжил Валерик – нам нужно уходить от антогонизьма.
Костик и Валек посмотрели на него неодобрительно. Тот сделал вид, что не заметил.
– Еще Владимир Ильич Ленин говорил, что между рабочим классом и крестьянством не должно быть противоречий, а между городом и деревней не должно быть границ. Все мы равноправны граждане Советского Союза и делить нам нечего. Памятник рабочий и крестьянка видел? – обратился он к Вальку.
– Ну.
. – Вот и мы с тобой, должны так же слиться в единое целое.
Костик захохотал:
– И кто же из вас крестьянка?
– Эх ты, грубиян. Я о высоком а ты…
– Эх – махнул на него Валерик.
Однако засмеялся вместе со всеми. Дружеский смех разрядил обстановку. В компании вновь поселился теплый дух.
Прошло немного времени, и Валек заметил кого-то вдалеке.
– Кажется, нашего полку прибыло. Все обернулись в направлении его взгляда. К ним подходили ребята из их компании. Один нес гитару, другой темную сумку из плащевой ткани.. Судя по тому, что она отвисала, в ней находился какой-то увесистый предмет. Не надо было быть экстрасенсом, чтобы догадаться, что этот предмет есть не что иное, как бутылка с горячительным напитком.
От этой мысли всем стало приятно. Сама мысль разлилась, как спиртное живительным теплом по организму.
– Во, гитара это хорошо – подытожил Валерик. – Повеселимся.
Гитара играла шизгару. Лилечка к этому времени уже встала с бревна и, держа руки в карманах, весело переминалась с ноги на ногу. Солист несколько фальшивил в аккордах. Да и гитара была «не эталон», пальцы ударяли по струнам резковато, звук выходил громким и развесистым, но публику это не смущало, главное было в настроении. Если бы эту песню слышали авторы, они навряд ли узнали текст, потому что пелось что-то типа:
– аин таин криста айс,
ёин моин фаер эйс и т.д.
Как я уже сказал, настроение было. Валерик качал головой в такт музыке, сидя на бревне рядом с музыкантом, похлопывал ладошками себя по коленкам. Валёк еле заметно покачивал головой из стороны в сторону. Даже Костик, не большой любитель музыки, песен и танцев, опершись на ствол дерева подергивал ножкой. Припев пели хором:
– Шизгара! Е бэйби шизгара!
Второй пришедший взял на себя функцию виночерпия и разливал в стаканчик принесенный портвейн и давал выпить каждому, кроме певца. И поочередно подносил желающим. Сам, однако, не выпил, пока песня не закончилась. Дождался, когда тот закончит, напоил его и только потом выпил сам. Это называется солидарность.
Певец поставил гитару рядом с собой, потер пальцы:
– Что-то зябко сегодня.
– Да, к вечеру наверно похолодает.
Прошла небольшая пауза. Валерик оборотился в сторону аллеи и некоторое время удерживал взгляд. Костик заметил это и тоже повернулся в эту сторону. По аллее медленно шла молоденькая девушка в длинном черном пальто. Подняла с асфальта разлапистый кленовый лист и стала внимательно его рассматривать.
– Кто это интересно? – не обращаясь ни к кому конкретно спросил Валерик.
– Не знаю – ответил Костик, как будто вопрос относился к нему.
Валерик вернулся к компании:
