Глаза Юла вспыхнули бешеным огнём.
– Ты будешь умирать долго и мучительно, а я всё равно добьюсь своего. От таких красавиц не отказываются. Ты – моё наслаждение!
– Очень странно, разве насилие может доставлять наслаждение?
– О, ты просто не знаешь! Давай попробуем. Сопротивляйся!
Остриё меча ещё сильнее двинулось вперёд. Глубоко вмяв тонкую ткань туники в кожу, оно больно укололо меня.
Глаза Юла полыхнули безумием, и я вдруг поняла, что малейшее сопротивление сейчас приведёт к крови, я буду стонать и умирать о боли, а он […]
[…] поэтому я пошла на хитрость.
– Скинь с себя всю одежду, я посмотрю, хорош ли ты. Юношам свойственно бахвалиться!
– Ах, ты, глупышка. Я тебя не обманываю!
Юл повернулся ко мне вполоборота и скинул с себя тунику. Он, в самом деле, был исполнен […]
[…] больше ни о чём не думала, и остриё пилки для ногтей погрузилось в шею Юла сбоку. Как хорошо, что в самый последний момент я нащупала её на ложе, которое становилось мне омерзительным до тошноты. Благодарю тебя, Священная змея, ты всегда со мной!
Юл жутко раскрыл рот, словно крупная рептилия, впавшая в агонию. Его взор помутился, но цепкие пальцы так схватили мои голые бедра, что я вскрикнула от острой боли, она буквально парализовала тело.
Изо рта Юла пошли розовые пузыри. В следующий миг он вдруг страшно изогнулся и сбросил меня с себя.
Я кубарем скатилась с ложа, сильно ударилась плечом о стену, в глазах полыхнула вспышка. Кажется, на какое-то время я потеряла сознание.
– Ты всё сделала правильно, о, моя богиня. Я всё видел, и всё знаю.
Лёжа на полу, я открыла глаза и увидела над собой склонившуюся фигуру Носа и его сочувственное лицо. Он подал мне мою алую верхнюю тунику.
– Твоя нагота прекрасна, но будет лучше, если ты прикроешь её.
– Благодарю тебя, Нос, – сказала я, поспешно напяливая тунику на голое тело. – А где Юл?
– Он сбежал. Как злой дух леса, согнулся в три погибели от раны, которую ты ему нанесла, и сбежал.
– Куда он побежал?
– Куда-то в подземелье.
– Как он может куда-то сбежать? Он же без одежды!
– Верно, он сбежал голый, словно только что выскочил из живота мамы.
Нос нёс ещё какие-то глупости, я больше не слушала его. Главное, что моя маленькая женская хитрость удалась.
Юл скинул с себя одежду. Я скинула с себя тунику. Он упал на ложе в предвкушении сласти, потому что я изобразила всё, как надо, – видела фрески в храме Венеры, – и он поверил.
Жестокий юноша вдруг расслабился в ожидании незабываемого захватывающего приключения, которое ему обещало моё тело, но он получил нестерпимую горечь. Юл так и не понял, кто есть на самом деле Клелия – дочь Гнея Клелия Воина!
Хитрость удалась, я избежала насилия над собой, но теперь я не знала, что делать. Я никак не могла понять, куда мог исчезнуть Юл. Он как сквозь землю провалился!
Слуги спустили тело сенатора во двор. Сильвия выла, как обезумевшая собака.
Я не находила себе места от ужаса и горя. Понятно, что надо было срочно сообщить об убийстве властям, но слуги ходили, как безумные муравьи, оставшиеся без матки. Все мои настоятельные просьбы и отчаянные требования они пропускали мимо ушей.
Вдруг на рассвете явился сенатский глашатай из Рима. Я обрадовалась, что вот, явился человек, который отвезёт весть о гибели сенатора в Рим, но глашатай вёл себя так, словно был глух.
Выглядел он, как добрый глиняный чан с вином, к которому приделали какую-то странную, плохо оформленную голову, она была, как будто кое-как вылеплена из сырого теста.
