Никогда Асе не удавалось пройти незамеченной мимо Голубева и компании, даже издалека ее всегда выдавала походка.
– Кривоножка! – кричал ей вслед Голубев.
– Ася-кривоножка! – подхватывали остальные ребята.
А она продолжала идти, не меняя направления, ее губы струнками вытягивались в улыбку, а в глазах читалось недоумение: «Да что вы опять?», «Хватит тебе, Славка!».
Как бы на даче ни обижали друг друга дети, равных в этом не было Славке Голубеву – направо и налево он сыпал самыми гнусными шуточками и оскорблениями. Лучше было не встречать Голубя на своем пути, а точнее, не попадаться на его. Славкины глаза, карие с прищуром, всегда смотрели остро, будто выискивали самое слабое место, чтобы побольнее в него уколоть. Больше всего на даче я боялась встречи именно с ним.
– Даш, точно можно? – спросила старшая из сестер Мухиных, Ритка, когда я вошла в палисадник.
– Точно-точно, – отозвалась Дашка. – Давайте место искать.
– Что происходит? – наклонилась я к Саше.
– Собираемся строить шалаш в вашем палисаднике, – заговорщически ответила она.
Девчонки разбрелись в разные стороны, осматривая кусты и деревья в поисках подходящего места.
– Идея! – прокричала Дашка, и все обернулись. – Давайте прямо здесь!
Посреди палисадника стояли сколоченные дедом, потемневшие от времени деревянные качели.
Дашка уперлась рукой в их основание:
– Как вам? Сиденье с крючков снимаем!
Дашкину идею тут же подхватили девчонки.
– Класс!
– Накроем сверху целлофаном и покрывалами!
– Здесь сделаем вход!
– Девочки, несите материал!
– У кого что есть?
– Зонтики!
– С миру по нитке!
Под вечер в нашем палисаднике вырос странной формы шатер. Наброшенные на качели покрывала по краям подпирали длинные палки, пленка от теплицы была расстелена сверху на случай дождя, вход в шалаш располагался между двумя складными креслами, стоящими спинками друг к другу, поверх которых лежал раскрытый зонтик – мой личный вклад в общее дело.
Девчонки с гордостью рассматривали результат своего труда, настала самая приятная часть – шалаш должен был принять первых гостей. По очереди все заползли внутрь и расселись на лежащих на земле бревнах. Места было в обрез, мы упирались друг в друга коленками и мысками кроссовок.
– Хорошо сидим, – сказала Ритка Мухина и выглянула в щелку между двумя покрывалами.
– Замечательно! – подтвердили девчонки. – Классно!
– Кто о чем мечтает, девочки? – спросила Ритка и почти шепотом добавила. – Кроме хороших отношений с соседями, – и хитро улыбнулась.
Я тоже выглянула в щель между покрывалами и не поверила своим глазам. В соседнем, Гошкином палисаднике стоял еще один шалаш. Сразу было ясно, что строили его не девчонки, очень уж добротно он был сделан и замаскирован. Издалека его можно было принять за стог сена, вблизи же становилось ясно, что весь сверху донизу он укрыт еловыми ветками. Вот это да! Теперь все встало на свои места и смысл Риткиной фразы про отношения с соседями наконец-то дошел и до меня. Неспроста девчонки стали строить шалаш именно в нашем палисаднике! Здесь, совсем рядом, стоит шалаш ребят, и, наверное, в нем точно так же, как мы сейчас, они сидят кружком, и среди них Гошка. Сердце мое заколотилось.
– Ну так что, девочки, кто о чем мечтает? – повторила свой вопрос Ритка.
– Я мечтаю о барби, – первой дала ответ ее младшая сестра Женя.
– Я хочу собаку, – ответила Павлова и натянула на брови свою панаму.
