Константин Алексеевич сидел, как побитый. Он, конечно, понимал, о чём говорила его жена. Но он настолько привык, что она всегда молчит, всегда приветлива и добра, что просто опешил от слов Веры Ильиничны. Чувствовал ли он свою вину, об этом он пока не думал. Мужчина вдруг осознал, что может потерять и сына, и жену.
– Чёрт… кажется, я переборщил с Ларисой. А ведь она совсем не годится для роли жены для моего сына и тем более, невестки. Она без пяти минут алкоголичка. Жаль… такая красивая и такое. Бедный Сергей, надо посоветовать ему положить дочь в наркологический диспансер, – тихо, сам себе говорил Константин Алексеевич.
Стол так и остался не убранным, Варвара была в расстроенных чувствах и сидя на кровати, плакала. Георгий её успокаивал.
– Не стоит она твоих слёз. Ты же видишь, она была пьяна, это она от зависти и злости. Перестань плакать, я тебя люблю и мне никто кроме тебя не нужен, Варенька, – сев рядом с женой и обняв её за плечи, говорил он.
Варвара положила голову ему на грудь и тихо всхлипывала.
– За что? В чём я виновата? – бормотала девушка.
– Только в том, что я тебя люблю, а не эту неадекватную особу. Всё, успокойся. Они ушли и надеюсь, никогда уже сюда не придут. Я поговорю с отцом. Если он будет упорствовать, мы с тобой уйдём из этого дома, – сказал Георгий, поглаживая Варвару по голове.
– Никуда мы с тобой не уйдём, Георгий. Ты единственный сын у своих родителей, мы не можем их оставить. Ладно папа, думаю, он не очень расстроится, а мама? В чём она виновата? Как я поняла, у отца на стороне кто-то есть, иначе, где можно так часто оставаться на ночь? Бедная мамочка… – посмотрев на мужа, сказала Варвара.
– Ты, конечно, большая умничка у меня, только ты ошибаешься. Нет у отца никого, работа у него такая, иногда остаётся на переучёт на своём складе, – ответил Георгий.
Но в душе он и сам засомневался в том, что это так. Ведь он так верил отцу.
– Ладно, милый, ты ложись, утром на работу идти, а я со стола уберу и посуду помою, – поднимаясь, сказала Варвара, уже пожалев о том, что сказала мужу о его отце.
Уснуть у Георгия никак не получалось, перед глазами стояла Лариса и звучали в ушах её колкие слова. Потом он подумал про отца.
– Неужели у него и правда кто-то есть? Бедная мамочка… ведь она, наверное, тоже знает об этом, если уж Варя догадалась, – думал парень.
Убрав со стола и вымыв посуду, Варвара вернулась в спальню, но проходя мимо спальни родителей, она услышала их голоса. Подслушивать было не в её правилах и она быстро прошла мимо.
– Ты ошибаешься, Верочка, нет у меня никого, – тихо говорил Константин Алексеевич.
– Пусть это будет на твоей совести, Костя, но губить жизнь детей, я тебе не позволю. Хватит, я больше молчать не буду. Хочешь уйти к своей пассии – удерживатьне буду, но сына и невестку в обиду не дам. Ты, кажется, забываешь, что я женщина и заметь, ещё совсем не старая, а прежде всего, я мать, – тихо, но взволнованно, говорила Вера Ильинична.
– Да понял я, понял. Правду сказать, мне и самому Лариса не нравится, а после того, как она сегодня напилась… не знаю, с чего это я вдруг их пригласил… просто сын у нас такой красивый, статный, наверное, я просто хотел видеть рядом с ним такую же красивую жену. Но видимо, не в красоте счастье. Бес попутал, зря я всё это затеял. Думал, Лариса отобьёт у Вари Жору… старый дурень… прости ты меня, Верочка. Вот увидишь, теперь всё изменится, обещаю. Я ведь так люблю тебя и сына и кроме вас, мне никто не нужен, поверь, – с виноватым видом, говорил Константин Алексеевич, тихо присаживаясь рядом с женой, но не смея её обнять.
