Мурат стоит вполоборота к ним, слегка зависнув взглядом на одной точке.
– Ты долго там? – Денис торопит его. – Твоя сестренка скоро плесенью покроется от ожидания.
Милана заливисто хохочет. Пусть она и не говорит при Денисе, зато ее смех искренний и по-детски очаровательный. Это что-то да значит.
– Хватит шуметь. Мама отдыхает. – Мурат ставит на стол широкое блюдо с бутербродами и три кружки с чаем. С ромашковым.
Денис смотрит на зеленоватую жидкость в своей кружке, стараясь засунуть отвращение поглубже внутрь. Мурат и без того говорит с ним максимально вынуждено, словно под дулом автомата, не хочется лишиться и этих скудных крох.
– Кстати. Звать тебя как?
Денис глядит на него во все глаза.
– В смысле?
Мурат, конечно, не обязан помнить всех в Ручейном по именам, но вот сейчас обидно было.
– У меня плохая память на имена. Но хорошая на лица. Мы уже пересекались с тобой.
«Не единожды, вообще-то».
– Царев. Реально забыл?
– Ах да. Римма Аркадьевна…
– Точно. У которой ты тырил яблоки, когда еще на горшок ходил. – Денис незаметно наблюдает, как Мурат облизывает уголки своих губ, когда ест.
– А вот это пугающе, – отвечает он. – Ты точно не сталкер?
– Что, похож?
Мурат красноречиво приподнимает бровь. Денис хохочет:
– Могу стать им. Хочешь?
– Могу проводить за дверь. Хочешь? – Мурат держит в руках чайную ложку как мясной тесак.
Денис пристыженно опускает глаза на кушающую Милану. Он весь скукоживается, и прежняя храбрость лопается, как мыльный пузырь. Стыд диктует поскорее выйти из-за стола, а после – из дома, но Денис упрямо сидит.
– Ты приехал издалека?
Денис отвечает, откуда.
– Прилично. Выпускник?
– Уже закончил первый курс.
Мурат пьет чай как-то отрешенно, словно после упоминания ВУЗа его насильно выдавливаемая заинтересованность истаяла вконец. Денис продолжает в надежде, что тот расскажет, где учится сам:
– Учусь на направлении международных отношений. Мать говорит, престижно, а по мне, так хрень полная.
Ответ Мурата застает врасплох:
– Каким ты видишь свое будущее?
– Не знаю. – Денис пожимает плечами. – Родители видят меня добросовестным госслужащим. Наверное, им и стану.
– Занятно. Доверяешь выбор другим, но не себе?
«Мне его усиленно навязывают».
– Мне всего-то восемнадцать. У меня есть право на ошибку. – Этот разговор отдает горечью. Денису кажется, что Мурат задал этот вопрос, только чтобы высмеять его. – А что насчет тебя?
Тот залпом допивает чай и встает из-за стола, чтобы вымыть свою кружку.
– Мила, отдай, пожалуйста, гостю его кофту. – Голос холодный, сквозит чем-то неприятным, колючим.
Денис улавливает намек, поднимается со стула, полный растерянности и непонимания.
Милана послушно снимает с себя мастерку. В прихожей, наблюдая за тем, как Денис нервно завязывает шнурки, она воровато обнимает его в знак прощания, чтобы после без слов умчаться обратно.
* * *
Денис не сразу замечает, что завернул не туда. Перед ним сетчатое ограждение стадиона. По ту сторону слышится беготня, кто-то налегает на свисток, кто-то громко бранится и высоко смеется. В голове Дениса – кисель из мыслей, в его ногах – спонтанный маршрут. Без разницы, куда идти: по словам Кира, здесь невозможно потеряться.
«Я привел его сестру домой, а он даже спасибо не сказал. Говнюк».
Мимо пробегает какой-то пацан и останавливается у ряда автоматов с напитками. Откуда-то из недр стадиона раздается звонкое:
– Санек, и мне захвати!
