Клитемнестра - страница 32

– И ты скоро уедешь, – говорит Клитемнестра, снимая хитон и забираясь в ванну. Ее кожу омывает теплая вода. Елена начинает мыть сестру; пальцы ее покрыты пахучим маслянистым мылом.

– Почему именно женщины всегда должны уезжать? – спрашивает она. Елена по-прежнему думает, что у Клитемнестры есть ответы на все ее вопросы, как было в детстве.

Почему именно женщины всегда должны уезжать? Клитемнестра повторяет в голове эти слова до тех пор, пока они не теряют смысл. У нее нет ответа. Она знает лишь, что ее отъезд не кажется наказанием, скорее благом. Сейчас ее жизнь подобна открытому морю: вокруг одна вода, никаких берегов на горизонте, мир полон возможностей.

Елена ненадолго замолкает. Она разглядывает тело сестры, и в глазах у нее горит какой-то незнакомый огонек. Они видели друг друга нагими сотни раз, но теперь всё по-другому. Руки, ноги, бедра, шея – ко всему, до чего дотрагивается Елена, уже прикасался Тантал, и они не могут делать вид, что этого не было. Его след остался глубоко внутри, еще невидимый, и всё же он там, и скоро он изменит тело Клитемнестры, – оно нальется, поспеет. В глазах Елены блестит изумление, и еще есть какая-то тревожность в том, как она держится за плечи Клитемнестры растирая их губкой, в том, как усердно она отжимает ее волосы.

Клитемнестра не обращает на это внимания, просто слушает, как капает вода. Она понимает переживания сестры. Елене придется воочию наблюдать свой самый большой страх: как тело сестры постепенно будет становиться не таким, как ее тело, и в конце концов между ними не останется никакого сходства.

Когда вода остывает, Елена встает и отходит от ванны. Ее глаза сияют, она собирается сообщить сестре нечто особенное.

– Мама сказала, что скоро сюда прибудут двое братьев, – говорит она. – Сыновья Атрея из Микен. Они были изгнаны и попросили Тиндарея о помощи.

Когда Клитемнестра ничего не отвечает на это, Елена добавляет:

– Атрей тот муж, что убил детей своего брата и скормил их ему. Помнишь, Кастор рассказывал нам?

Клитемнестра пристально смотрит на сестру.

– Ты не обязана уезжать, если не хочешь. Твое будущее может быть таким, каким ты пожелаешь.

Эти слова звучат как заверение, Клитемнестра произносит их разборчиво и четко, но они как будто бы меркнут в полумраке комнаты.

Елена опускает глаза и печально улыбается:

– Возможно, для тебя всё и может быть так просто. Но не для меня.

На этом она уходит и возвращается в комнату, которую они делили всю свою жизнь.

Когда солнце садится за горы, а небо приобретает цвет серебра, долину вдоль змеящейся реки пересекают фигурки двух всадников. Агамемнон и Менелай скачут в одиночестве, лошади несутся так, словно их преследуют. Ночь тиха, и долина выглядит как пустая ракушка, которая скоро наполнится жестоким эхом.

Она стоит у дверей мегарона, невидимая за колонной. Сцепив руки и затаив дыхание, слушает, как сыновья Атрея беседуют с ее отцом.

У Агамемнона сильные, покрытые шрамами руки и алчный, умный взгляд. У него несимметричное лицо – сплошь резкие линии и углы, – а в том, как он глядит, есть что-то пугающее, словно он высматривает слабые места окружающих. Менелай похож на брата, но лишь отдаленно, так же как рысь похожа на льва. Он стройнее и привлекательнее, а в его чертах нет того коварства, которое проступает на лице Агамемнона.

Они прибыли поздно ночью, их лошади загнаны до полусмерти. Слуги сгрудились вокруг колонн у входа во дворец, желая узреть братьев-изгнанников, обреченных отпрысков микенского царя. Тиндарей принял их, хотя на мече Агамемнона всё еще была кровь, а на щеке Менелая – свежий порез. Они спасались бегством, и принять их в своем дворце было долгом Тиндарея. В их краях гость священен, невзирая на его дела и преступления.