– А сейчас что?
– А сейчас мы с тобой поедем к мадам Торадзе и пообщаемся с ней на предмет нашего покойничка, – обрадовала меня Агата. – Я понимаю, ты с дежурства, но одна я к ней не сунусь, там явно чем-нибудь нехорошим кончится. А я и без рукоприкладства с миллионершами в черном списке.
Софико Торадзе ждала нас в своем кабинете. Войдя в приемную, я ожидал увидеть там роскошную секретаршу, которая понравилась мне во время прошлого визита, но теперь на ее месте сидела какая-то линялая блондинка с лошадиным лицом и нездоровой кожей, покрытой толстым слоем тонального крема и пудры. Она неохотно поднялась с места и проводила нас в кабинет, хотя мы и сами бы легко нашли дорогу. Я скосил глаза на ее монитор. Блондинка играла в шарики, расставляя их по три в ряд. Невероятная занятость.
Торадзе с безукоризненной прической, взбитой кверху, элегантным макияжем, одетая в дорогой черный костюм, восседала в своем кресле, словно царица на троне. В ушах хищно сверкали массивные бриллианты, и я невольно вспомнил прошлую историю ее ограбления, которое мы не смогли доказать. Она не поднялась навстречу и присесть не предложила. На наше «добрый день» также не ответила.
– Я вообще разговариваю с вами исключительно по просьбе министра, – сразу предупредила она. – Не ждите от меня какого-то хорошего отношения после того, как вы растрясли по всему городу мое грязное белье.
– Под грязным бельем вы подразумеваете убийство? – любезно спросила Агата. Торадзе поджала губы.
– Что вам нужно?
Агата без приглашения уселась за стол и нахально закинула ногу на ногу. Я сел рядом.
– Нас интересует Артемий Солнцев. А точнее, всё, что вы можете о нем рассказать.
Торадзе потянулась к дорогому портсигару, вытянула из него тонкую, как веточка, сигаретку и прикурила, выпустив клуб дыма, пахнущего вишней.
– Мне сказали, что Артемия убили? – спросила она. Агата кивнула. – Печально. Он был талантливым тренером и спортсменом, многого бы добился, если бы не та травма. Здесь он возобновил занятия после четырехлетней паузы. Вы же знаете, что он работал в министерстве? С ним было приятно иметь дело, он разбирался в вопросе, понимал, что такое фигурное катание, насколько это престижно для страны и как это недешево. Лед стоит дорого, уважаемые господа полицейские.
– У него были враги? – спросил я. Торадзе покачала головой.
– Не уверена, я не слышала. Завистники, возможно, наша среда довольно токсична. Кто-то делает карьеру, кто-то нет, у Солнцева все получалось. Но какого-то яркого конфликта не помню. Если что и было, то не у нас.
В прошлый раз она пела ту же песню. Вокруг все хорошие, добрые и честные, хотя убийца сидел прямо через стенку. Так что принимать ее слова на веру мы не спешили.
– У него был здесь кабинет? – спросила Агата. – Мы бы хотели его осмотреть.
– Нет, Солнцев не был штатным тренером, – отрезала Торадзе. – Он оставлял одежду в раздевалке, как все. Приходил, тренировал своих девочек, уходил. Если ему нужна была приватность, он брал ключи от конференц-зала или любого другого свободного помещения.
– Он работал только с девушками?
– Сейчас да. Раньше он тренировал пары.
– А что вы можете сказать о его личной жизни? – спросила Агата. Торадзе передернулась, будто увидела насекомое, и неприязненно процедила:
– Ничего. Я не интересовалась.
– Почему же? – притворно удивилась Агата. – Он такой видный мужчина и к тому же свободный.
