Клуб «Апатия». Роман - страница 15

– Что… это? – промямлил я, бессмысленно улыбаясь.

– Пойдем, – сказала Агата, взяла меня за руку и повела к двери подъезда. Я, деморализованный, поплелся за ней, как бычок на веревочке.

«Ты приглашаешь меня в гости?» – нечто подобное этому бормотал я.

Мы поднялись на лифте на четвертый этаж. В лифте, слабо освещенном лампочкой, Агата, улыбаясь, смотрела на меня и ничего не говорила.

Мы вошли в квартиру. Агата включила в прихожей свет, не отводя от меня улыбающихся глаз, сняла свой тонкий дубленый жакет, наклонилась и принялась расшнуровывать гриндерсы (мощные черные ботинки). Я снял курточку и повесил на вешалку.

Прихожая была отделана светлым деревом. Два светильника в плафонах в виде лилий по бокам овального зеркала всё мягко освещали. Уже здесь я почувствовал тонкую атмосферу этого жилища, еле уловимый запах – свежесть с добавлением запаха вишневых косточек. Мне он понравился – это был запах Агаты.

Мы прошли в комнату, Агата включила бра на стене возле дивана и маленькую настольную лампу розового абажура, стоящую на полу. Комната была одна, зато большая. За широким окном, задернутым плотными цвета металлик шторами находился балкон. Еще имелись кухня, тоже достаточно обширная, и ванная, вся отделанная черным кафелем. Сама ванна была розовая.

Меня поразил интерьер квартиры. По сравнению с моей убогой лачугой здесь всё было просто шикарно, точнее, элегантно, красиво, современно. Мебель, по-видимому, была куплена недавно – от неё исходил еще тонкий запах магазина: большой угловой диван, раскладывающийся в двуспальную кровать, кресло в одном наборе с диваном, журнальный столик прямоугольной формы, компьютерный стол с компьютером, софа, небольшой сервант с зеркалами и подсветкой, пара стульев – всё выглядело безупречно. Еще имелся шкаф-купе, предназначенный под гардероб. Телевизора не было и музыкального центра тоже – всё это заменял Агате компьютер с большим монитором и пятью разнокалиберными колонками. Агата подошла к компьютеру, произвела мышкой какие-то манипуляции, экран монитора замерцал, и откуда-то отовсюду полилась приятная музыка не известной мне готической группы. В музыке улавливались индийские мотивы. На полу лежал мягкий светло-коричневый с зелеными и синими геометрическими фигурами ковер. Узор ковра был выполнен на мотивы Кандинского.

Половина журнального столика была заставлена различными большими и маленькими, причудливо отекшими и только начатыми свечами. Они стояли плотно, некоторые – в подсвечниках или чашечках, другие – прямо на столе, покрытом застывшими потоками воска и парафина. Рядом с этим фантастическим лесом свечей стояла черная чашка с остатками кофе, лежали три белых кубика игральных костей и зажигалка. Рядом с зажигалкой топорщилась фольгой обертка от шоколада.

Агата взяла зажигалку и принялась воспламенять свечи одну за другой. Свечи, загораясь, прибавляли в освещение лица девушки всё больше теплоты и золота, глаза её начинали причудливо играть золотисто-зеленым – вся комната превратилась в храм, жрицей в котором была Агата, а божеством… большой черный с белым пушком на груди кот по имени Секс.

Секс не встретил у порога хозяйку, поскольку сидел закрытым в ванной. Мне еще в прихожей послышалось какое-то подозрительное бурчание из ванной. Так, утробно мяукая (по словам Агаты Секс вообще старался никогда не мяукать, плохо умел это делать, зато мурлыкал громко, как трактор), Секс требовал отпереть его. Зачем Агата закрыла кота в ванной, я так толком и не понял. По её словам выходило, что кот сам не захотел оттуда выходить, поэтому она его там и закрыла, оставив ему лоток с песком и немного китикет. Излюбленным местом кота во всей квартире было кресло в первую очередь и ванная во вторую, точнее – сама ванна, в которую Секс забирался и требовал, чтоб из крана пустили струйку воды. Странной причудой этого кота была любовь сидеть в ванне и смотреть на струйку воды, падающую из крана. А кресло было его законным местом. Никто, включая и Агату, не смел его занимать. Еще кот любил располагаться на компьютерном столе возле мышки, когда Агата садилась за компьютер. Это был короткошерстный большой и важный, абсолютно черный, за исключением белого пушка на груди, зеленоглазый кот, отличающийся сложным независимым поведением. Когда он обижался на хозяйку за что-то, он не приходил к ней спать на диван.