Проклятье! Рябов вздрогнул. На экране белыми бегунками поплыли неумолимые линии: виртуальный пациент впал в кому…
Не может быть… Этого не могло быть…
Конечно, он перестарался… взял слишком широкий частотный фронт, ударил, что называется, по всей вегетике, не учёл синхронизации импульсов, да и с мозгом нужно было быть поосторожней… Но, чёрт возьми, что такое этот виртуальный пациент – схема, набор параметров усреднённой нервной системы абстрактного человека. И всё-таки…
Щурясь от яркого утреннего света в окнах, чертыхаясь от злости и усталости, Рябов перещёлкал на пульте все тумблеры, снимая режимы нагрузок и обесточивая силовые блоки установки. Откинулся в кресле, переводя дух.
Ещё одни сутки насмарку. Ещё один безумный день и ночь с ущербной луной в небе.
Зуммер мобильника сыграл Четвёртую бетховенскую сонату почти до конца, прежде чем Рябов нажал на злополучный зелёный кружок.
– Ну, что у тебя, гений? – голос шефа из машины. Едет в институт, как всегда раньше прихода всех сотрудников. Такой у него характер и нрав долженствования. Перфекционист несчастный.
– Сергей Петрович, мне нужен живой испытуемый, – ответил Рябов бескомпромиссно. – Человек во плоти…
– Искандер, Скан, ну где я тебе его найду? Мне, что ли, самому забраться в твой кокон?
– Нет, вам пока не надо, Сергей Петрович.
– Спасибо. Ты скажи, что мне делать с твоими участившимися осечками… Мои отчёты, Саша, явно не радуют наших заказчиков.
– Дайте мне ещё два-три дня. Вот луна проскочит последнюю четверть… С новолуния у нас будет успех, я обещаю…
– Ты это сейчас придумал? – Шеф хмыкнул и, видимо, надавил на гашетку газа своего «шевроле», кого-то обгоняя на трассе. Характерные звуки выдали даже поток воздуха за приоткрытым окном пассажирской дверцы.
– Нет, с ночи.
– Ладно, Скан, поезжай домой. Отдохни. Но помни, ситуация у нас не тривиальная. На меня нажимают… Понимаешь?
– Но это же наука, Сергей Петрович. Наука! Новые рубежи, какой нажим?!.
– Знаю, что новые. Поэтому и беспокоюсь. – Шеф подбирал слова. – Ты сеанс свой сегодняшний записал?
– Нет.
– Вот и плохо. И чем мне ребят сегодня нагружать прикажешь?
– Ко мне в лабораторию никого не пускайте. Хотя постойте… Пусть Андрей Демидов поработает над компьютерными тестами. Но только он. Я ему позже сам позвоню.
– Ладно, гений… Будет исполнено. А ты джинна своего из лампы когда выгонишь? Может, ещё лекцию какую-нибудь напишешь по астрологии? Про новолуние…
– Сергей Петрович, – Рябов взвился, – издёвку эту вашу я ни в каком виде не принимаю. Уж простите…
– Хорошо, Скан, не кипятись. Выпей лучше кофе. Может, меня всё-таки дождёшься? Я через десять минут буду…
– Нет, шеф. Сил у меня для личной встречи сегодня никаких не осталось. Еду домой отсыпаться.
– Хорошо. Значит, завтра опять в ночь выходишь?
– Нет, Сергей Петрович. Поработаю дома. Может, день, может два.
– Ясно, Саша. Будешь дожидаться новолуния…
– Его самого.
– Скан… Насчёт испытуемых… Будут. Я обещаю. Вернёшься на работу – будут. Сколько скажешь…
Рябов прервал разговор, выключив связь.
* * *
Зелёный Matiz, верный ездовой товарищ Рябова, открыв хозяину дверь с брелока, почему-то решил не заводиться. Неужели тоже насмотрелся ущербной луны? Фары включались, радио и кондиционер работали. Двигатель сказал несколько раз по-грузински: «Вах-вах-вах-вах, генац-ц-ц-ц-ц-цва!.. генацва… вах-вах-вах… генац!..» Рябов, невольно уловив это странное звукоподражание, решил не помогать товарищу его завершать – открыл капот. Сверху на крышке воздушного фильтра лежал лист бумаги А4 с броской надписью красным фломастером: «Жан, я помню, что тебя давно пора отвезти на СТО, поработай ещё пару дней. Я сильно загружен» – и подписью: «Искандер».
