Я так и не понимаю, к кому она обращается. Ко мне или Лёше?
– Когда я вас уже венчать-то буду? – вместо приветствия спрашивает он у Леры.
– А я знала, что ты не просто так тут торчишь: сначала венчать будешь, потом крестить десяток наших детей, а после всех нас хоронить. Ты ищешь постоянных клиентов, да?
Леша не обижается, к его чести, а просто качает головой, и, завидев пакеты, кивает на них вопросительно.
– Это что?
– Одежда для фотосессий, Маришка подкинула, мне надо срочно выбрать! Будет домашнее дефиле! – её голос резко становится звонче, веселее. Она оглядывается на меня, и, будто что-то вспомнив, сжимает губы. – Короче, ты был прав. А я была неправа. Не надо было мне ходить к тому фотографу.
Я нервно хватаю кисточку, чтобы что-то держать в руках.
– Что там?
– Там у него всё глючное, и всё фотки оказались бракованными. ВСЕ. Он не может ничего обработать. Какой-то кошмар!
– Это как? – задаёт Лёша мой вопрос.
– Да вот так! Везде лицо засвечено. Вместо лица – белое пятно. Везде. На всех исходниках.
– Свет не так выставил? – я пожимаю плечами. – Или матрица сломана… Но он бы видел это в объективе.
Лера только машет рукой.
Да кое-кто, просто рукожоп! Но! – её голос опять звенит. – Меня прямо на улице остановил человек, агент. Сказал, что я божественна красива и просто обязана попробоваться к нему. Ура?!
Она подпрыгивает на месте, и обводит нас взглядом, видимо, считая, что мы с Лешей сейчас подкинем невидимые шапочки, и будем подбрасывать её на руках, как в кино. Но мы только мрачно переглядываемся.
– Я в восторге, – мрачно отвечаю. – Ведь первый попавшийся на улице мужик, обязательно фотограф “Vogue” и никогда не заманивает к себе дурочек, для дурных целей.
– Ты, блин, опять?! Твой дар уже сработал, всё. Теперь я в безопасности!
– Так, стоп, какой дар? Вы о чём? – Лёша смотрит на Леру. Та лишь снова отмахивается.
– Да о том, что Олежек у нас провидец. Нострадамус, – заводится она. – Он заявил мне, что меня убьет фотограф, к которому я приду. Якобы, увидел это во сне. Хотя на самом деле, просто нагадал мне одного кретина и всё!
– Ты видишь вещие сны? – теперь Лёша выразительно смотрит на меня.
Я закатываю глаза. Сейчас меня начнет отчитывать священник за веру в сны, и закончит агитацией исповеди и венчания. Но отец Алексий меня снова удивляет.
– Как часто это происходит? – спрашивает он, резко встав. Будто бы от волнения.
– Ну, не так часто. Но если я что-то вижу, то оно сбывается, – я нервно прикусываю губу. Я как раз и хотел рассказать о снах. Только не вещих, а странных.
Но не хочу рассказывать о Насте при Лере. Она неправильно поймет.
Или правильно. Что ещё хуже.
Я нервно бросаю кисточку в старое ведро, что использую как мусорную урну. Слышу как дерево бьется о металл и чуть успокаиваюсь от шума.
Теперь, о том, что я вижу вещие сны знает кто-то кроме Леры. Леры, которая расценивала мою особенность скорее как блажь.
– Это плохо, – тихо говорит Лёша и снова садится. Мгновенно присмирев, я и Лера смотрим на него.
– Что плохого? – спрашивает она.
– Каждый дар дается человеку с требованием. Как притча о талантах. Сколько бы у тебя не было таланта, ты должен его развивать. И чем больше его у тебя, тем больше ответственность. За всё надо платить. Потому что потом спросят, – он поднимает палец. – Прямо там и спросят.
– Ты на его стороне? Ты веришь ему?! – возмущается Лера и переводит взгляд на меня.
