– Лизетта, но ведь…
– Прекрати! Послушай, ты, конечно, лучший в мире специалист по выращиванию лаванды, но я тут кое-что разузнала. Дикая горная лаванда, которую ты разводил в Любероне, произрастает на сороковой параллели северной широты, так?
– Наверное… – Он нерешительно пожал плечами.
– Не наверное, а точно. Так вот, у побережья Австралии есть остров Тасмания. Вы, французы, вряд ли о нем слышали.
Люк беззлобно рассмеялся. Лизетта с удовольствием отметила, что он не обиделся.
– Давай, поучи меня географии, – подзадорил он, сверкнув голубыми глазами.
– Северная оконечность Тасмании лежит на сороковой параллели южной широты.
Он удивленно заморгал и сразу сообразил, куда клонит жена. Лизетта продолжала оживленно говорить о том, что ей удалось узнать, но Люк уже не слушал. Он отошел к кухонной раковине и уставился в окно, сосредоточенно размышляя.
– А какой там климат? – спросил он, прервав рассказ жены о Хобарте, Лонсестоне и Девонпорте, о каторжниках и о море.
– На сороковой параллели южной широты климат примерно такой же, как в Любероне. В австралийском посольстве мне сказали, что в Тасмании холодные зимы, дождливая весна и долгое, засушливое и жаркое лето.
– А рост? – поинтересовался Люк.
– Пять футов четыре дюйма, – отшутилась Лизетта, сообразив, что муж имел в виду высоту над уровнем моря. – Не знаю. Это очень важно?
– По-моему, да.
– А по-моему, французские производители лаванды слишком задирают нос и притворяются, что ваша лаванда чем-то лучше нашей, английской.
– Видишь ли, климат, высота, долгота и широта оказывают влияние на произрастание лучших в мире экземпляров Lavandula angustifolia, узколистной лаванды, – напыщенным тоном продекламировал Люк.
– Знаешь, неплохо, если совпадают три показателя из четырех, – заметила Лизетта.
– Ты права, – ответил Люк и нежно поцеловал жену. – Ты у меня и красавица, и умница, не перестаешь меня удивлять. Я и без того тебе многим обязан. – Он отстранился и ласково поглядел на нее.
– Вот и отплати мне, – умоляюще попросила она. – Давай уедем отсюда, от всех этих проклятых воспоминаний. Отправимся туда, где не было войны, начнем жизнь заново. Ради Гарри. Уедем в далекую страну, где нас никто не знает, и в память о твоей семье высадим семена лаванды в почву Тасмании. Там вырастут и наши дети, и мы ни о чем никогда не будем жалеть.
– А ты сможешь расстаться с прошлым?
– Мне не впервой, Люк.
– Я хочу забыть о боли утраты, хочу сбежать от горя.
– Давай сбежим… В Австралию. В Тасманию.
Люк кивнул и еще раз поцеловал Лизетту.
* * *
Они стояли на палубе лайнера «Мултан». В 1923 году это было первое судно водоизмещением свыше 20 тысяч тонн во флоте компании «Пи энд Оу». Скоростью пришлось пожертвовать ради удобства пассажиров. С капитанского мостика прозвучали три резких гудка, на палубах раздались прощальные крики пассажиров, провожающие на причале усиленно замахали. Последний гудок возвестил отплытие, корабль вздрогнул, басовито взревели турбины.
– Двойные швартовы меняют на одиночные, – произнес один из пассажиров тоном знатока.
И действительно, сдвоенные канаты, удерживающие судно у причала, ослабили и начали убирать на корабль. Теперь корабль с пристанью соединял только один канат, а через минуту пассажирское судно «Мултан» отправилось в плавание.
Исчезла последняя ниточка, связывающая Лизетту с прошлым. Бабушка с дедушкой прощально махали с причала. Лизетта прижала к себе Гарри и свободной рукой приобняла мужа. На глаза набежали слезы, размывая черты родных и близких. Она помахала в ответ, надеясь когда-нибудь снова увидеться с любимыми бабушкой и дедушкой.
