– Утонченные, говоришь, – раздался голос Синтии – та как раз входила на кухню.
Сестрица быстро вооружила его бокалом и штопором.
– А почему бы и нет? Все как один члены нашей семьи отличаются умом и сообразительностью.
И Джастин налил бокал – доверху.
– Согласен с тобой. Почти.
Улыбка тронула губы Синтии:
– Бедняжка упала в кровать и тотчас уснула.
Затем кивнула Квентину:
– Иди к себе в комнату. Мне нужно поговорить с твоим дядей.
Мальчишечка заупрямился, Синтия прикрикнула, и тот быстро метнулся наверх.
Джастин отсалютовал бутылкой:
– Налить?
– Не хочу тебя обделять, братец, – вздохнула она, облокачиваясь на кухонную стойку. – Знаешь, я рада, что ты вернулся. Я по тебе почти скучала. Но не думай, что я тебя простила. Гад ты, братец.
– Да знаю я, – отозвался он. – Я по тебе тоже скучал.
Он произнес эти слова и сам удивился: сколько же в них, оказывается, правды. Синтия его доводила и раздражала, однако с ней он всегда был честен. Сестра стала его первым и лучшим другом. А разлука больно колола его. И он поставил бокал, обнял ее – он мог себе позволить хотя бы на миг стать уязвимым. Они столько вместе пережили, что для нее надевать маску беспечного циника Джастин не хотел.
– Прости. Я знаю, что оставил тебя… в таком положении.
Она положила голову ему на грудь:
– Не в первый раз ты меня так бросаешь, я справилась. Но… Джастин, почему ты уехал – в Панаму? Ты хоть понимаешь, как это выглядит? Прошло четыре года, и ты заявляешься домой в компании преторианца и девчонки из провинции!
– Еще бы я не понимал, – сказал он, разжимая объятия. – Можешь поверить, я прекрасно понимаю.
– Ты не ответил. Почему ты вообще уехал?
– Я не могу рассказывать об этом, Син.
И, опережая ее следующий вопрос, добавил:
– Не шучу. Это действительно конфиденциальная информация. И я не могу тебе рассказать, почему я вернулся. Однако сейчас я намерен все сделать как надо. Я сделаю тебе доверенность на все, на все мои счета. Ты не останешься без гроша в кармане, обещаю.
Ее брови сошлись на переносице:
– Ты что, опять уезжаешь?
Что же ей ответить? А ведь он и вправду не знал. Фрэнсис, конечно, был уверен, что РОСА без талантов Джастина не справиться, однако Магнус прав: если с записью поработали, таланты станут бесполезны. А если он за четыре недели не выдаст результат, все станет совсем плохо. Тем не менее Джастин сумел улыбнуться и отхлебнуть вина:
– Конечно, нет.
В голове у него фыркнул Гораций: «Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать».
Глава 9
Те, кто нас бережет
Преторианцы никогда не спят. Мэй чувствовала себя эмоционально опустошенной, пока ехала обратно в город. Во время краткого визита к Марчам она не знала, плакать или смеяться, а ведь наверняка самая драма развернется там после ее ухода.
Однако семейные разборки Марчей занимали ее не так сильно, как собственные проблемы. Точнее, одна огромная проблема. Джастин. Сердце сжималось и проваливалось вниз всякий раз, когда она возвращалась в воспоминаниях к тому злосчастному мгновению. Она входит в номер Корнелии и понимает, что ее роскошный, ни на кого не похожий любовник – парень, зарабатывающий подглядыванием за чужими мыслями и затаскиванием женщин в постель. Колоссальным усилием воли она заставила себя успокоиться и внимательно слушать, но…
Оставалась призрачная надежда на то, что он рассыплется в уверениях: мол, ночь была незабываемой и все такое прочее, но он – не рассыпался. Напротив, повел себя так, что сразу стало ясно: Корнелия права. Он высокомерен и ни во что не ставит женщин. Мэй считала, что переросла семейные предрассудки, но тут обнаружила, что с молоком матери всосала мысль о превосходстве нордлингов. Ее с детства окружала атмосфера обожания, ей постоянно твердили, что она не такая, как все. Теперь-то она знала, что это обычное патрицианское высокомерие. Однако она привыкла, что мужчины вокруг нее увиваются – и вот результат. Ею просто грубо воспользовались, а она даже не заметила. Она считала, что научилась вычислять манипуляторов – но нет, не научилась.
