Ключ под ковриком - страница 3

Утром – правда, скорее днём – мы подсчитали нашу наличность. Почти полтора рубля. На такие деньжищи можно было накупить кучу еды. К примеру, десяток яиц и пачку маргарина. Или консервов: огромная банка риса с овощами в соседнем гастрономчике стоила 24 копейки, мы уже пару месяцев сидели на этой диете. Потому что водка-то при Горбачёве тянула аж девять-тридцать. А без водки творческим гостеприимным людям никак нельзя.

Борька сгрёб наш основной и оборотный капитал и почапал. Минут через сорок приволок початую бутылку пива и две пачки тушки. В смысле болгарских сигарет ТУ-134, которые в магазине на кольце продавали из-под полы на десять копеек дороже.

– Ты ж знаешь, я без сигарет не могу! – начал он с порога.

У Борьки была загадочная болезнь сердца. Эта хворь позволяла ему выкуривать сколько угодно и столько же выпивать, но не позволяла ходить на физкультуру и в армию. Борька стоял на каком-то там учёте и вместо кроссов и плаванья посещал ЛФК.

– Мог хотя бы «ватру» купить по 20 копеек, – пробормотал я. – Честно говоря, ты немного наглеешь.

– Это потому, что ты антисемит, – включил Борька свою заезженную пластинку. Он всегда выкручивался мгновенно.

– Зато у нас есть пиво! Один раз живём! – подытожил мой сосед и приложился к бутылке.

– То есть мне на обед наполовину пустая бутылка «жигулёвского»?

– Вот пессимист! – Борька снова отхлебнул. – Ты всегда видишь наполовину одетую девушку!

Вот просто интересно, как мы дотянем до завтра, – подумал я.

– Да ладно, не впадай в отчаяние, не имей такой привычки, – бутылка в руках Борьки пустела, что придавало ему всё больше оптимизма.

– Ну хорошо, надо набрать хоть хлеба в столовке, – согласился я. Столовка была в соседней общаге, хлеб просто лежал на столах, бери-не хочу.

– У Крота квашеной капустой разживёмся! – по-жегловски продолжил Борька. На минуту затих и, кажется, что-то надумал:

– Слушай, а пойдём-ка со мной, у тебя физиономия честная.

Тут Борька был прав. Когда мы были вместе, нам одалживали и посуду, и картошку, и деньги – знали, что я обязательно верну. Но ведь лето, общага почти пустая! Все разъехались по домам. А оставшиеся сами сидели без денег, ведь летнюю стипендию выдадут только в новом учебном году.

– Куда идти-то? – без энтузиазма пробурчал я.

– Как это куда? Как это куда? На поиски еды и приключений!

Впрочем, ни того, ни другого найти не удалось. Абитуриенток в наличии не было, поэтому приключения были под вопросом. А есть хотелось всё больше. Безуспешно потынявшись по этажам, мы уже плелись к себе вниз, в заброшенное крыло.

– Прям как в кино, – пробормотал Борька.

– В смысле чем дальше, тем страшнее?

– Да нет. Ты не знаешь. Элитарный фильм такой, «Скромное обаяние буржуазии». Там герои тоже бродят полтора часа в тщетном стремлении пожрать.

На втором этаже Борька повторно заглянул на кухню. О чудо, кухня теперь не пустовала. На одном из столов тщедушный Дюсик, который учился на год младше, разложил тушку настоящего кролика и, кажется, не знал, что с ним делать дальше. Падать на хвост, то бишь напрашиваться за стол к первокурснику, было бессмысленно – к младшим мы относились пренебрежительно, вдобавок этот очкарик был каким-то не от мира сего. Проще было у Сала выцыганить в долг бутылку водки, хотя пятикурсник Сало считался самым жадным во всём общежитии номер два по проспекту Гагарина. Да и поесть хотелось больше, чем выпить.