Ключ под ковриком - страница 4

– Доброго дня! Чего это ты тут колдуешь? – приветливо начал Борька.

– Рагу, – настороженно ответил Дюсик.

– Что ли пословицы не знаешь? Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а рагу отдай врагу! Тем более друзей у тебя нет! – буркнул Борька и вышел из кухни в коридор. Уже в дверях, обернувшись, обронил:

– Дюсик, а чего это ты кошку купил?

– Сам ты кошка! Облезлая! – обиделся Дюсик. – Это кролик!

Борька принципиально не сдавался ни в одном споре, поэтому вернулся на кухню. Я остался ждать в коридоре, с вялым интересом прислушиваясь к диалогу за стеной. Закурил на подоконнике. Курил я «ватру», в отличие от Борьки. Экономил общий бюджет.

– Какой ещё кролик? Ты видишь, у него меховая лапка!

– Так ведь продавцы на рынке специально лапку оставляют, чтобы было ясно: это не кошка!

– Ага, как раз для того, чтоб было ясно – это кошка! Дубина ты стоеросовая!

– Ты совсем шизанутый? Кто кошек будет есть?

– Как кто? – даже по голосу было слышно, что Борька для правдоподобия выпучил свои глаза, и без того навыкате. – Корейцы! Видал сколько корейцев на рынке появилось, они овощами торгуют!

Я теперь уже с любопытством слушал, восседая на подоконнике.

– Корейцы! Едят! Собак! – обидчиво выкрикнул Дюсик.

– Верно, но только корейцы из Южной Кореи! А откуда они у нас возьмутся? У нас все корейцы из КНДР! Понимать надо! Может, ты не в курсе, но война пятьдесят третьего года началась как раз на религиозной почве: южане верующие и едят собак, а в социалистической Корее это запрещено уставом партии! Ах да, ты ж не на историческом учишься, откуда тебе знать!

– При чём тут устав партии?! – Дюсик продолжал отчаянно защищаться. – А какая лапа тогда у кролика?

Борька взял театральную паузу и выдал учительским тоном:

– У кролика не лапа – ибо ведь лапы у хищников, верно? Ну там рысь, ягуар, лиса. А кролик травоядный! С этим ты, надеюсь, спорить не станешь?

– Не стану, – согласился Дюсик.

– А у травоядных что? Ну?

Борька, сдерживая смех на своей наглой роже, уже выходил в коридор.

– Копыта? – раздался из кухни рассеянный голос.

Мы быстро помчались подальше, чтоб проржаться незамеченными.

Даже чувство голода притупилось. Правда, ненадолго. По пути нам повстречался коренастый Пашка.

– Паштет, есть дело! – Борька отвёл однокурсника в угол, стал с ним шушукаться, а мне поручил одолжить у Крота сковородку и идти на кухню наблюдать вторую часть Марлезонского балета.

Когда я со сковородой поднялся на второй этаж, Борька опять убеждал Дюсика в парнокопытности кролей. Мол, пацан, не кощунствуй, не ешь кота, сходи пообедай в столовку.

– Не могу я в столовке питаться, у меня гастрит! – пожаловался Дюсик и вдруг встрепенулся:

– А как же заяц из «Ну, погоди»?

– Так это заяц! Он в лесу живёт и мелкими грызунами питается! А кролик совсем другой! Ты ж никогда не бывал в деревне?

– Не бывал, и что? Ты вон в Корее тоже не бывал, ни в Северной, ни в Южной!

– А вот давай спросим кого-нибудь настоящего сельского!

Как раз в это время, прихрамывая, на кухню зашёл Пашка.

– Что это с тобой? Чего хромаешь? – обрадовавшись поводу сменить тему, переключился на нового персонажа совсем измученный Дюсик.

– Так до батькив у село йиздыв, – ответил Пашка на своём обычном суржике.

– И что? С велосипеда упал? Или с лошади? – прищурив свою наглючую физиономию, как бы мимоходом поинтересовался Борька.

– Та ни, мене кролик в сарае копытом лягнув!