Ключ под ковриком - страница 6

Когда приходишь в себя, то не сразу врубаешься, где это ты, какой сегодня день и какие у тебя были планы на вечер. Слой за слоем выстраиваются какие-то фрагменты, иные с явным налётом безумия. Но в таком состоянии поди разбери, который бред просто часть реальности, а какой только мерещится. А если ещё к темноте сознания добавляется мрак из-за надвинутой на глаза чужой вязаной спортивной шапочки, наступает оцепенение. И опять из этой тьмы бьёт что-то тяжёлое, и опять отправляет в небытие.

Их было не меньше трёх. Двое оглушили в подъезде и поволокли в машину, вдобавок кто-то ещё был за рулём. После первого удара по затылку я малодушно отключился, но какие-то обрывки долетали. В частности, работающий двигатель автомобиля – почему-то я по звуку предположил, что это бежевая шестёрка, – и бледная физиономия седой старухи с первого этажа, которая безучастно пялилась сквозь тёмное окно.

Страшно? Ещё бы. Причём страх вовсе не такой, как в кошмарных снах или фильмах ужасов. Ведь кино-то, даже самое страшное, через полтора часа закончится. И понимание этого выручает. Даже кошмарный сон рано или поздно прекратится. А здесь всё обстояло по-другому. Я ведь не был каким-то героем, спецназовцем или хотя бы уголовником. Они-то привычны бродить над пропастью в скользких ботинках и готовы попасть в передрягу в любой миг и в самом неожиданном месте. А я ведь простой, наивный и доверчивый парень. Последнее время таких принято называть словом из трёх букв: лох. Из среднестатистической семьи рабочего и колхозницы, в школу ходил самую что ни на есть среднюю. Я б не удивился, если б меня звали Иван Петрович Сидоров. Кстати, первые секунды после возвращения в сознание я вспоминал своё имя в том числе. В общем, храбрецом или там силачом я не был. Самое крутое спортивное достижение – разряд по шахматам, и то третий, и то юношеский. Поэтому пребывал я на заднем сиденье машины в закономерном ступоре. Никто не знает, где я, и никто не поможет. Даже если родня кинется – никакая милиция не станет особо заморачиваться. Мало ли людей нынче пропадает. Чай, не времена застоя, чтобы из-за кажного поднимать на уши уважаемых людей в нерабочее время.

Конечно, иметь дело с большими деньгами, пусть и чужими, всегда рискованно. А я имел дело с большими деньгами ежедневно. В том числе по выходным и праздникам. Каждый рабочий день то и дело приоткрывались какие-то тёмные завесы и поддувало неприятным холодком. То блатная крыша приедет за своей долей. То бэхи облаву устроят. То наркоманы подкараулят ночного сторожа, пока он закрывает ворота на заднем дворе. Каждый рабочий день не давал расслабляться. А ведь каждый день был рабочим. В гастрономе не бывает выходных.

Не знаю, долго ли мы ехали. Постепенно я вспоминал, что произошло. Обычный маршрут: поздно вечером на своей тонированной восьмёрке от работы до автостоянки, дальше метров пятьсот к дому. Сегодня старый фонтан, несколько лет назад навсегда оставшийся без воды, в лунном свете почему-то выглядел зловеще. Гипсовые пионеры, взявшись за руки, застыли в хороводе, причём некоторые без головы. Проскочил мимо пионеров. Потом через перекрёсток, там безопасно, обе дороги в таких рытвинах и колдобинах, что машины еле ползут, матерясь и потея. Зашёл в подъезд. В то время подъезды ещё не запирались на железные двери и кодовые замки. Я зашёл и побрёл себе по лестнице на второй этаж. Следом забежали два спортивных парня. Забежали как-то чересчур быстро и сосредоточенно. Удар по голове и всё. Когда немного пришёл в себя, даже пытался достать пистолет из-за пояса. Заметили моё шевеление, несколько раз жёстко припечатали. На глазах у меня уже была чёрная шапочка или что-то в этом роде. На всю физиономию, до подбородка. У них всё было заранее заготовлено.