- Избежать гибели королевства тогда помогли наёмники вождя фризов Альбуена, - вставил Тарсис.
- Да, мы с Альбуеном заключили союз, - отозвался Фредебод, и лицо его как будто оживилось. - Он помог мне одолеть кочевников, а я за эту услугу дал ему клятву сохранить независимость Фризии. Но поскольку Фризский доминион во все времена был для нашего королевства беспокойным и опасным соседом, я уговорил Альбуена скрепить наш союз важным условием. Его младшая дочь Аралуен осталась в моём дворце как знатная заложница. И вот тогда небеса смилостивились надо мной и подарили мне возможность не только познать счастье взаимной любви, но и радость отцовства.
Король на миг умолк, переводя дыхание. Мастер-приор не сводил с него взгляда, удивляясь про себя переменам в лице умирающего: тёплые воспоминания как будто изнутри озарили его глаза небесным светом.
- То был самый щедрый, самый счастливый день моей жизни, - снова заговорил Фредебод, улыбаясь в бороду. – Аралуен призналась мне, что ждёт ребёнка. Понимаете, мастер, моего ребёнка!
Он взглянул на Тарсиса, и мгновенная радость сменилась мрачной тенью, набежавшей на его суровое чело.
- Увы, наше счастье было кратковременным. Во дворце, среди фризов, которые приехали в Аремор вместе с моей возлюбленной, последовала вереница смертей. Мне не нужны были долгие размышления, чтобы понять, чьи руки творят злодеяния, но я бездействовал – я оберегал имя королевы. А она всё ближе подбиралась к моей Аралуен и моему ребёнку. Я знал, что эта жестокая женщина никогда не медлила с осуществлением своих чудовищных замыслов, и принял единственно верное решение – отправить любимую и младенца в Фризию. Только так, разлучившись с теми, кого любил больше всего на свете, я мог спасти их от гибели...
После этих слов Фредебод умолк и перевёл взгляд на пляшущие языки пламени. Дыхание его становилось глубже – жизнь медленно покидала его тело. Внимательный Тарсис заметил это, а по облику короля догадался, что тот ещё не договорил, и потому сам обратился к нему:
- Мой государь, в начале нашего разговора вы упоминали о какой-то просьбе. Я покорно жду выражения вашей воли и клянусь небесами, что исполню её, какие бы трудности не встали на моём пути.
- Я знал, что могу довериться вам, мастер Тарсис, - тихо проговорил король, и в его гаснущем взоре вспыхнул огонёк надежды. - Теперь вы знаете, что где-то за пределами Аремора живёт родное мне существо, мой единственный ребёнок, которого я никогда не увижу. Вы должны найти моего ребёнка, мессир, ибо он – прямой потомок Ареморской династии, моё единокровное дитя и... мой наследник на троне королевства. Такова моя последняя воля. Судьба самого дорогого мне человека – в ваших руках, мастер Тарсис. Я верю в вас, в ваши решительность, верность и благоразумие, а потому покину сей мир без тревоги и печали.
Мастер-приор Тарсис наклонился к умирающему королю.
3. Глава 3
Открыв глаза, Ирис не сразу смогла понять, где находится источник потревожившего её сон звона: в её голове, как и прежде, или, может, эти мерные гулкие удары доносились со стороны монастырской колокольни? Если так, то колокол либо призывал обитательниц монастыря на службу, либо случилось нечто важное: к примеру, приезд какого-нибудь высокого гостя, который покровительствовал монастырю.
Отчаянный звон повторился снова: в сонном затишье подвала он был похож на гневный и жалобный крик. А может, Ирис так только казалось, и этот крик рвался из её груди, из самого сердца?.. Боль в спине напоминала ей о падении в трапезной, но горше всего было у девушки на душе: от обиды и унижения. Она могла умереть в этой тёмной, грязной келье, беспомощная и всеми забытая, и никому не было бы до этого никакого дела. Хотя нет, единственным человеком, проявлявшим к ней искреннее сострадание, был Хэйл, монастырский истопник.
