Комната позади сна
Пыль, осевшая плотным ковром на давно нетронутых предметах, словно призрачная пелена, укрывала комнату. Затхлый, тяжелый воздух, пропитанный запахом старой древесины, пыльных книг и чего-то еще, неуловимо горького, давил на грудь, как забытая тяжесть. Комната эта, скрытая в самом сердце старого особняка, была больше похожа на склеп, чем на часть жилого дома. Окна, плотно занавешенные тяжелыми портьерами из выцветшего бархата, не пропускали ни лучика света, оставляя все вокруг в полумраке, который сгущался в углах, рождая зловещие тени.
Вдоль стен, словно молчаливые часовые, выстроились витрины из темного, полированного дерева. Каждая из них, разделенная на несколько секций, представляла собой отдельную, жуткую композицию. Внутри, за толстым стеклом, покоились экспонаты, от вида которых стыла кровь. Аккуратно расставленные черепа – разных размеров, форм, принадлежавшие, судя по табличкам, людям разных возрастов – с пустыми глазницами смотрели в никуда. Рядом лежали сохранившиеся руки, каждая с тщательно подстриженными ногтями, некоторые – с перстнями, которые когда-то принадлежали их владельцам. Засушенные локоны волос, уложенные в тонкие шелковые мешочки, были подписаны крошечными, изящными буквами. Каждый трофей был помечен маленькой табличкой, выполненной каллиграфическим почерком, с именем и датой, словно это были экспонаты музейного каталога.
В центре комнаты, словно алтарь в этом храме смерти, на постаменте из черного мрамора возвышался стеклянный куб. Внутри, на невидимом механизме, медленно вращался человеческий глаз, идеально сохранившийся, отливающий странным, неестественным блеском, словно в нем горел слабый огонек потусторонней жизни. Этот глаз, казалось, следил за каждым движением в комнате, создавая гнетущую, зловещую атмосферу.
Стены были украшены фотографиями. На них были изображены молодые женщины. Веселые, живые, полные жизни, их улыбки сияли, их глаза светились радостью. Теперь они были только воспоминаниями, призраками прошлого, предметами чьей-то чудовищной коллекции. Каждая фотография, в раме из черного дерева, висела на стене, словно напоминание о тех, кто навсегда остался в плену этого зловещего пространства.
Мужчина, высокий, худощавый, с тонкими, аристократическими чертами лица, стоял посреди комнаты. Его звали Артур, и он был хозяином этого места ужаса. Он медленно подошел к витрине, его движения были плавными, почти грациозными. Его взгляд, серый и проницательный, остановился на золотом кулоне в форме сердца, висящем на тонкой цепочке рядом с черепом молодой девушки. Это был его любимый трофей, самый ценный экспонат его коллекции.
Он с любовью провел рукой по стеклу витрины, легким, почти нежным прикосновением, словно лаская любимое создание. На его лице мелькнула едва заметная улыбка, странная, жуткая улыбка, которая не выражала радости, а скорее удовлетворение. Его глаза, обычно бесстрастные, на мгновение вспыхнули каким-то странным огнем.
Вдруг, тишину комнаты нарушил тихий стук в дверь. Артур, словно вынырнув из забытья, резко обернулся. На его лице снова появилась привычная маска вежливости и благожелательности.
– Войдите, – сказал он, его голос был ровным, спокойным, без намека на волнение.
Дверь медленно открылась, и в комнату вошла женщина. Она была невысокой, с темными волосами, собранными в небрежный пучок, и карими глазами, которые внимательно изучали каждый предмет в этой мрачной комнате. Она была детективом, ее звали Мэри Кейн.
