– Нет! – крикнула Лиза, попытавшись вырваться.
Но было уже слишком поздно. Артур притянул ее к себе, и она почувствовала холод стали у своего горла.
– Не кричи, Лиза, – прошептал Артур, его голос был спокоен. – Все уже кончено.
Лиза почувствовала резкую боль, и ее глаза наполнились слезами. Она хотела кричать, хотела убежать, но ее тело уже не слушалось. Она почувствовала, как ее жизнь угасает, как она превращается в еще один экспонат в жуткой коллекции.
– Ты будешь моей музой, Лиза, – прошептал Артур, глядя в ее мертвые глаза. – Навсегда.
И в этот момент, тишину кабинета прорезал резкий звук открывающейся двери.
– Артур! – послышался чей-то мужской голос. – Я знаю, что ты здесь!
Артур повернулся, и его взгляд встретился со взглядом детектива Кейн, стоявшей в дверях с пистолетом в руке. Рядом с ней стоял ее напарник, держа в руках наручники.
– Что ты здесь делаешь? – прорычал Артур, его глаза сверкали ненавистью.
– Я пришла за тобой, Артур, – ответила Кейн, ее голос был спокойным, но твердым. – Я знаю, что ты наделал.
– Ты ничего не докажешь, – сказал Артур, его взгляд был устремлен на тело Лизы, лежащее на полу.
– Мне и не нужно ничего доказывать, Артур, – сказала Кейн, – я знаю, кто ты. И я положу конец твоей охоте.
– Это еще посмотрим, – сказал Артур, и прежде чем Кейн успела среагировать, он бросился к окну, разбил стекло и выпрыгнул наружу.
– Держи его! – крикнула Кейн, и они бросились за ним.
Началась погоня, и Артур, словно дикий зверь, бежал по улицам, оставляя за собой след страха и ужаса. Но Кейн и ее напарник не отставали, они шли за ним по пятам, и они знали, что эта охота обязательно закончится.
Ритуал памяти
Убегая от детектива Кейн и ее напарника, Артур чувствовал, как гнев и отчаяние поднимаются в нем. Он бежал, не глядя под ноги, его дыхание срывалось, но он не замедлял шаг. Он знал, что если его поймают, то его тщательно выстроенный мир рухнет, и вся его коллекция, его “шедевры”, будут конфискованы, а его самого заключат в клетку. Это было немыслимо. Он был художником, творцом, а не обычным преступником. Его работа, какой бы чудовищной она ни казалась другим, была для него священна.
Он петлял по узким улочкам, нырял в подворотни, и, словно тень, исчезал из виду. Он знал этот город как свои пять пальцев, он знал все его потайные места, и он умел использовать это знание в своих целях. Ему удалось оторваться от преследователей, и, убедившись, что за ним никто не следит, он заскочил в свое убежище, которое находилось в заброшенном складе на окраине города.
Это место было его тайным убежищем, его святилищем, где он мог перевести дух и восстановить силы. Это было помещение без окон, с бетонными стенами, покрытыми грязью и пылью. Здесь не было ничего, кроме старого металлического стола, нескольких стульев и набора инструментов, которые он использовал в своей “работе”.
Артур подошел к столу и достал из ящика тонкий хирургический нож, он был идеально заточен, словно бритва, его лезвие блестело в тусклом свете одинокой лампочки, висевшей под потолком. Он провел пальцем по лезвию, и его глаза наполнились каким-то мрачным огнем. Этот нож был его продолжением, его верным слугой, который помогал ему воплощать его жуткие идеи в реальность.
Он сел за стол и начал методично очищать нож, как будто совершал некий сакральный ритуал. Его движения были плавными, уверенными, отточенными до автоматизма. Он знал, что он должен быть готов к следующему акту своей трагедии, к следующему этапу его “коллекционирования”.
