Кто-то из мужчин подошел к ней и осторожно забрал нож. Иллария посмотрела мимо него и сказала извиняющимся тоном: «Они хотели свиные отбивные, а я подумала, что мне нужны туфли из торейской кожи».
Они отвезли Илу домой. Поправлялась она быстро, возраст и здоровье делали свое дело, но совсем без следов не обошлось. На руке у женщины осталось несколько шрамов, а спина, бок и бедро и вовсе выглядели жутко.
Ладин свернул послание и разорвал его на мелкие кусочки. Если дело только в следах от ожогов, то сегодняшнюю ночь она проведет с ним. Шрамы на теле – еще не самое страшное, хуже, когда есть шрамы на душе.
Когда виленвиец присоединился к празднику, уже начались танцы. Солак рассказывал, что его невесте придется несладко. В отсутствие Иллария именно сестре следовало показывать силу и здоровье клана конунга, это значило, что ей придется оттанцевать все танцы до костров без перерыва. Сын Хозяев Еруды вышел на площадь. Солнце еще баловало теплыми лучами, пахло прелыми осенними листьями и пивом. Заезжие музыканты играли задорную, озорную мелодию, а Ила и Солак, окруженные толпой зевак, отчаянно отплясывали первый танец. Танцевали они слаженно, будто и впрямь жених и невеста. Огненнолисый аккуратно сжимал руку женщины, незаметно направляя ее. Ила, в свою очередь, не спускала глаз с партнера. Какой великолепной парой они были! Молодые, разрумянившиеся, с горящими глазами, они напоминали хищников на охоте: движения их были точны, легки и проворны.
На следующий танец к ним присоединилось еще несколько пар. Ладину отчаянно захотелось потанцевать с Илой, но выяснилось, что таких же желающих пруд пруди, и виленвиец безропотно занял свое место в очереди. Вся площадь танцевала, когда, наконец, он дождался танца с сестрой конунга. Для нее, казалось, ничего не изменилось, только теперь она смотрела в глаза подопечному, но он точно знал, что сегодня ее не отпустит. Они потанцевали немного, и виленвиец уступил свое место другому, заручившись обещанием, что последний танец будет его. К радости мужчины, ближе к вечеру поток желающих иссяк, и он заполучил даже больше. На этот раз они танцевали до самого заката. Ладин думал, что за время войны забыл, как это делается, но нет, уменье никуда не пропало. Хотелось увести несостоявшуюся любовницу с площади, но он послушно продолжал танцевать.
На закате все отправились к святилищу зажигать ритуальные костры. Договор с огнем был на совести Глосы, и Ила воспользовалась этим, чтобы отдохнуть от толпы. Сын Хозяев Еруды увязался с ней. Они прогулялись немного вдоль реки, а когда совсем стемнело, отправились обратно в замок. Ила болтала как ни в чем не бывало, ей, видимо, не хватало не столько любовника, сколько приятеля.
Ладин довел ее до спальни. Там, около тяжелой двери с надписью «Побеждай или умри!» они замешкались на секунду. Ила достала ключ и вставила его в замочную скважину. Подопечный дождался, пока она повернет его, и осторожно обнял ее за плечи. От нее пахло потом, осенью и дымом костра. Шелковая ткань платья холодила его ладони.
– У нас с вами есть одно незаконченное дело. Оставлять его на завтра – не лучшая идея.
Женщина повернулась к нему лицом. В свете луны, смотревшей из окна, он увидел ее удивленные глаза.
– Мне казалось, моих извинений достаточно, – она шумно втянула воздух, облизнула губы. – Я действительно не хотела играть с вами, даже в мыслях не было. Просто вы как спелый персик, невозможно не откусить, если он попал к тебе в руки.
