Книга абсурдов и любви - страница 30

От эпохи бизнеса орёл совсем пал духом.

– Какая же дубина до этого довела? – шептал он.

Вика эту дубину ещё не знала. Она тащила рюкзак, похожий на горб.

По дороге к телеграфной станции Вика завернула в институт.

Историк – флибустьер при появлении Вики закрыл лоб, который был пропахан клювом. Отметину орла он выдавал за трещину от титанического труда над монументальной энциклопедией "Как заработать бабки?". Историк был живой историей и в исторической одежде. Эпоха бизнеса, вынырнув из – за бугорного горизонта, содрала с профессора всё, что можно было содрать, оставив прикрытой только мужскую силу, торчавшую, как кухонная скалка.

– Как чувствует себя особа? – спросил он. – Не скучает?

– Скучает, – ответила Вика.

Орёл хотел развеять скуку с историком и ректором. Историк попытался улизнуть, сославшись на свой вид, в котором было неудобно появляться перед особой.

– Вид, как вид, – сказала Вика. – Для будущих археологов находка.

Кавалькада во главе с Викой двинулась по лестнице. По её бокам стояли статуи в мундирах с крестами на груди, лентами… Они вернулись из прошлого. Историк тайком орудовал «скалкой» у подножия статуй. Они сырели, мёрзли, но возвращаться в прошлое не хотели.

Эпоха бизнеса обрушила свою лапу и на высшую сферу образования. В мраморном гиганте зияли дыры. Дорогой камень исчезал в неизвестном направлении. Лапа бизнеса прошлась и по обладателям будущих дипломов. Студенты были похожи на привидения. Достала младших и старших преподавателей, превратив их в пыль привидений. Не смягчила свой удар даже на вахтере. Он продал свой войлочный стул.

– Это кто же, мать твою? – шептал орёл, тревожно импульсируя по обитателям института. – Дети той же дубины?

– Завяжи ему глаза, – сказала Вика хозяйке, – а то в истерику ударится.

В институте все ещё была видна работа орла после битвы с историком. Её волна докатилась и в приёмную. Хранительницы ключей и печатей ректора не было. Её место оккупировала ярко накрашенная грудастая девица в рыжем косматом парике.

– Вы к кому, – взвизгнула она.

Вика не ответила и взяла дверь на себя. Орёл тревожно проимпульсировал – за дверью чужой. Провинциалка вошла ураганом и наткнулась на раскладушку. На ней спал незнакомый человек.

Над раскладушкой висела карта. На ней шла битва. В сердца городов впивались флажки. Они падали, когда спавший выдавал храп. Флажков под раскладушкой становилось все больше, а городов на карте все меньше.

– Так, – констатировала Вика. – Новый ректор.

–Новый, – девица презрительно разъехалась в улыбке, посмотрев на кавалькаду. – Пришли – спит. Пытались разбудить – не получается. А прежний ушёл на пенсию. Улетел, – она замахала руками, как крыльями.

Орёл снова проимпульсировал: девица врёт. Администратора подставили почтальоны. Они перестали носить почту.

– А зачем мы сюда ходили, – спросила хозяйка, когда они вышли за опустевшую будочку, возле которой валялся сломанный полосатый шлагбаум.

– Из – за почтальонов, – ответила Вика. – Почтальоны перестали носить почту.

Они прошло по скверику возле липового проспекта, по которому с вулканическим рёвом, разгоняя легковушки, промчался лимузинный кортеж.

– А дальше куда? – спросила хозяйка.

Провинциалка поискала глазами почту. Лапа бизнеса достала и её. Почту слизало, словно ураганом. На её месте высилась груда камней.

Недалеко стоял чёрный отлакированный «Джип». Рядом, опираясь на открытую дверку, высокий бритоголовый мужик в малиновом пиджаке с заплывшими свиными глазками. Он с наслаждением покуривал «Мальборо», выпуская сизые дымные кольца, в перерывах между затяжками глотал коньяк «Наполеон» и приказным тоном покрикивал на рабочих, разбиравших завалы.